Немолодой крупный мужчина с благородной внешностью стареющего Жана Дюжардена стучится в дверь домика в горах. Мужчину зовут Жорж, он приехал сюда на старой «Ауди», по дороге утопив свой вельветовый пиджак в унитазе на заправке. В домике он купит вещь мечты — винтажную жёлтую куртку с бахромой, из оленьей кожи — не раздумывая отдав за неё все сбережения, около восьми тысяч евро (первый сигнал безумия). Жоржа ничуть не смущает своё нелепое отражение в зеркале — куртка карикатурно мала и не прикрывает полные бока, торчащие складкой рубашки над ремнём брюк. Кроме великолепия куртки он больше ничего будто и не видит. «Убийственный стиль!» — восторженно констатирует он, явно преувеличивая достоинства поношенного одеяния. Бывший хозяин залежавшегося в сундуке наряда на радостях вручает Жоржу подарок, древнюю портативную видеокамеру. С этой экипировкой тот и прибывает в крошечный горный отель, намереваясь прожить там месяц. Правда, денег у него больше нет, карточка заблокирована бывшей женой, по телефону заявившей, что Жорж «больше не существует», и за проживание он расплачивается обручальным кольцом, обещая достать наличность позже.
«Оленья кожа», комедия французского режиссёра Квентина Дюпьё, с первых кадров обезоруживает кажущейся простотой и дотошным реализмом — камера следит за действиями главного героя, почти постоянно присутствующего в кадре. Тот же приём повторяет и Жорж, начав снимать подаренной видеокамерой самого себя и свои подвиги, и увернуться от такого двойного удара «документальной» правды довольно трудно. Грани, отделяющей нормальность от безумия здесь нет — кроме музыкальных маркеров. В самом начале фильма из магнитолы Жоржа единственный раз прозвучит милая сентиментальная мелодия Джо Дассена, как прощание с прошлой жизнью. На смену ей приходят две узнаваемые повторяющиеся темы, одна из лирики вестернов, вторая имитирует удары клинка из типичного фильма ужасов. Реальность подтверждает и сумасшедшая органичность поведения Жоржа (блестящая актёрская работа Дюжардена, буквально прожившего своего персонажа), а детали, выдающие абсурдность происходящего, до поры почти не заметны.
В баре отеля Жорж, балансирующий в нулевой точке самоидентификации, знакомится с двумя женщинами и представляется им режиссёром — что логично, ведь у него есть камера. Одна из дам, официантка Дениз (Адель Энель), оказывается монтажёром-любителем и вызывается помогать творцу в создании фильма. Вторая, проститутка, пытается угадать жанр будущего кино и предсказуемо предполагает, что это порно — но нет. Даже сам Жорж пока не знает, что будет творить в жанре «снафф» (кино- или видеозапись настоящего убийства человека, сделанное с целью последующего распространения для развлекательных целей). Уединившись в комнате, Жорж ведёт долгие и вполне внятные диалоги с курткой, своим тотемом, помогающим ему постичь главное желание — быть единственным человеком в куртке на всём белом свете. Ради этой огромной цели нужен большой меч, и Жорж находчиво делает такой из лопасти вентилятора. Так убийственный стиль приводит его к убийствам.
В лице Дениз Жорж обретает столь необходимое себе зеркало: девушку почти не смущает его просьба снять и не носить при нём куртку (принятие), она охотно включается в работу над будущим фильмом, вкладывает свои деньги и заявляет, что готова быть его продюсером (сотрудничество). Дениз настолько ослеплена волшебной силой искусства (классически требующего жертв и растворяющего в себе нормальность), что просто не замечает кровавых преступлений, наблюдая за ними при монтаже видеоматериала. Она же помогает довести одеяние Жоржа, который постепенно дополняет обожаемую куртку кожаными шляпой и сапогами, до полного совершенства — Дениз дарит ему такие же брюки с бахромой и покупает перчатки (понимание). Таким образом Жорж как человек-невидимка полностью прикрывает пустоту и может, наконец, лицезреть свою цельность в зеркале и подтверждение своего «Я» в глазах Дениз. Может понять, что он всё-таки существует, ощутить счастье бытия.
Абсурдный фильм Дюпьё абсолютно адекватен сумасшествию своего героя, он смешит и пугает обыденностью безумия. Автор выставляет Жоржа как зеркало и отражает зрителя в иррациональном мире психопата, где поиск себя стал поиском идеального внешнего вида, защитной оболочки и идентификацией с ней — любой ценой. «Снимай меня, снимай!» — захлёбывается в экстазе Жорж, взбегая в своём безупречном кожаном одеянии на холм, воздевая руки и принимая величественные позы — совсем, как гордый олень. Ирония в том, что олень на горе — пусть и победивший всех воображаемых соперников на вершине своего нарциссизма — лёгкая мишень, а его шкура обычный трофей, доступный даже женщине.
«Оленья кожа» в прокате с 2 августа.
Ссылки по теме
Квентин Дюпьё: «У меня репутация режиссёра, который снимает сумасшедшие фильмы»
Свежие комментарии