Дарья Жук: «Я с удовольствием ходила на все рейвы»

13 декабря в российский прокат выходит «Хрусталь», снятый дебютанткой из Беларуси Дарьей Жук. Его мировая премьера состоялась в конкурсе фестиваля в Карловых Варах. Кино рассказывает историю из 90-х о девушке Веле, которая работает диджеем и мечтает уехать в Чикаго. По случайности героиня указывает в справке для визы телефон семьи из провинциального городка, где главная достопримечательность — завод по производству хрусталя, и отправляется знакомиться с владельцами квартиры, куда непременно позвонят с проверкой. «Хрусталь» выдвинут от Беларуси как кандидат на «Оскар» в номинации «Лучший фильм на иностранном языке». Мы решили узнать у режиссера Дарьи Жук, как принимают фильм зрители в разных странах и есть ли будущее у белорусского кино. У вас дебютный полнометражный фильм, от Беларуси он сразу стал кандидатом на иностранный «Оскар», попал в прокат в Беларуси, Украине, сейчас выходит в России. А в США «Хрусталь» выйдет? Где еще его увидят? Ну, по Европе мы его катаем по фестивалям, довольно успешно. Думаю, что в Америке он выйдет — мы сейчас в переговорах с двумя дистрибьюторами. В Европе очень надеемся на Англию, на Францию. У нас есть немецкий копродюсер, поэтому и на Германию тоже надеемся. Но пока двигаемся шажками небольшими — например, продали в Китай, фильм выйдет в китайском прокате. Фильм уже поездил по фестивалям мира — по вашим ощущениям, есть ли разница в реакции зрителей в Восточной Европе и в других местах? Да, воообще, он все еще продолжает ездить — мне буквально на днях прислали очередную радостную новость от фестиваля в Братиславе, пришлось послать продюсера буквально за несколько часов на церемонию наград - чуть ли на единственном самолете, который доставил бы на фестиваль. Из зрителей поразили немцы — очень сдержанные. У меня никогда не было Q&A, где все люди бы остались и хотели бы послушать, но никто не задавал бы вопросы. Еще меня поразили ирландцы, похожестью на нас, они очень теплые, душевные, у них хорошее чувство юмора. То есть они прочитали все малейшие детали, вплоть до каких-то шуток, которые проговорены не были — в том числе сцена, где героиня отдает пиджак кондукторше в автобусе. Вообще западный мир считывает этот фильм более «гендерно», феминистский уровень, который идет там даже не первым, не вторым, а примерно третьим — понятен. Это сейчас очень релевантная тема, громко звучит в Америке. Меня поразили несколько американских друзей-актеров, которые практически рыдали. Для них все сложилось как фильм с каким-либо посылом, a это последнее, что я хотела сделать. А они это так прочитали, особенно по монологам главной героини, где «нет — значит нет». А здесь, наоборот, этот гендерный уровень прочитывается как-то штрихами, на него гораздо меньше обращают внимание. Но юмор считывают везде. Читаете ли отзывы критиков? Было ли что-то, что вас удивило в реакции на ваш фильм в фестивальных отзывах? Я боюсь читать критику. В моем случае это непродуктивно. Пройдя белорусский прокат, я получила много рецензий и выслушала много реакций, и личных нападок, и дикой радости. Это было так смешанно, и так бурно, что я поняла, что прошла уже, наверное, через все круги ада, и теперь уже могу к этому относиться спокойнее! Отдельно про Беларусь: вас выдвинули от страны на иностранный «Оскар», но при этом в Минске на «Лiстападе» в национальном конкурсе ваш фильм был единственным полным метром — и ему ничего не дали! Хотя там вроде же было международное жюри — честно говоря, я тоже была удивлена, но промолчала. Ну по сути они решили, что нужно «спасать утопающих», помогать начинающим, и что мой фильм уже сложился и ему больше не нужно наград. Но он и так не вписывался в эту категорию, уже даже по определению. Кроме того, у нас был к тому моменту прокат в Минске, и в другие категории мы войти не могли — по регламенту не попали в главный конкурс или в конкурс «Молодость на марше», который как раз для первых-вторых фильмов. Может быть, не нужно было вообще там участвовать! У вас фильм про 90-е. Почему вы решили снимать именно про это время? Когда я впервые услышала саму историю, то поняла, что она могла произойти только в тот момент. Сейчас у нас есть интернет, мы больше знаем про путешествия. В 90-е существовало «здесь» и «там», а сейчас люди уезжают, возвращаются, мы гораздо сильнее связаны с западным миром, изменилось наше мировосприятие. Но желание уехать, конечно же, осталось и сейчас, как и желание посмотреть мир, или желание лучшей жизни, самореализации. Тогда, наверное, было больше риска, но и больше вдохновения. У меня 90-е ассоциируются с немного приподнятым настроением — такой бардак, все сверху вниз, высокая культура, низкая культура, все перемешано, но одновременно ты веришь, что все возможно. Сейчас, мне кажется, я верю, что возможно меньше - особенно в белорусской ситуации, которая сейчас сложилась. Теперь мы по-другому сформировались как общество, и такой наивности меньше, но и смелости тоже. А там — мы пережили этот разлом, но в фильме он уже постепенно отходит. В итоге сняли про середину 90-х, уже немного есть, что есть, и хочется каких-то новых вещей, культуры, самореализации, по сути, какой-то свободы, которая витает в воздухе — все равно же героиня не знает, куда едет. А вы что делали в 90-е, пока героиня стояла в очереди за визой? Примерно то же самое и делала! Конечно, у меня была немного другая история, но мои подруги, например, тоже себя вели как Веля. Я решила поехать в Америку поучиться, была у меня такая идея фикс. Я с удовольствием ходила на все рейвы. Про свою мечту стать диджеем я, конечно, никому не говорила вслух! Мне казалось, что я буду заниматься бизнесом, экономикой там, господи, у меня там было много разных идей, на самом деле я вообще не была уверена, чем хочу заняться. У вас на vimeo-канале - фраза про интерес к female-driven stories. Персонажи как Веля встречаются и в ваших короткометражках. Как вы видите интересное для вас кино? В «Хрустале» получилось так: мы просто писали о том, что важно — ты об этом не думаешь, просто оно само так получается. Это все равно связано с твоим внутренним миром. Это удивительно — я вот сейчас работаю с одним сценаристом, и он пишет очень «мужскую» историю о любви. Я прямо чувствую, насколько мне сложнее - не то, что я это не понимаю, но он мне просто менее интересен, потому что там обыкновенный герой, которого я видела много раз, у которого там какие-то проблемы на работе, который хочет быть журналистом, но при этом такой какой-то неудачник. Я думаю — это так все скучно! Сколько можно это все показывать, разжевывать. Мне хочется каких-то искр, каких-то женщин, с которыми я сама хотела бы дружить, или которые меня вдохновляют или заставляют задумываться, или даже смущают! В общем, хочется самой у себя спрашивать: а что, если бы я вела себя по-другому, если бы делала что-то по-другому, как бы изменился мой мир? Мне кажется, что на экране не хватает интересных женщин, причем в западных фильмах — еще больше. Хотя, мне кажется, у нас тоже есть какие-то стереотипы: если девушка, то ищет любви, то обязательно красивая, вылощенные лица, хочется их тоже немножко «поломать». Наверное, можно сказать, что я хотела бы делать феминистское кино — эта темы меня притягивает, но нужно чтобы все это исходило снизу, из персонажа, из истории, мне не надо никого переубеждать. Еще вы идентифицируете себя как белорусская режиссерка из Америки — такая двойная идентичность тоже проскальзывает в ваших работах. Будете ли дальше эту тему развивать? Да, очень бы хотела. Вот даже написала полный метр из The Real American, и сейчас думаю, как работать дальше с этим проектом — он англоязычный и более комедийный. Это будет high-school comedy. Про двойную идентичность — мои героини оказываются не в своей тарелке, часто выдернутыми из своего привычного мира. Да, мне близки все эти темы — надеюсь, буду продолжать с ними, посмотрим. Когда оказываешься между двумя культурами - обе воспринимаешь на дистанции, это интересно. У Вели много общего с героиней вашей короткометражки The Real American, героиня как будто растет оттуда характером, вы используете ту же тему самоутверждения. А как у второстепенных женских персонажей? Да, и еще и там, и там есть попытка не стать жертвой ситуации! Со второстепенными, например, Вика — это тихий омут, в котором водится все! Она тоже не слабый персонаж. Молчит — но получает потом своего парня! Она знает, что если промолчит и все это переживет, то будет все, как она задумала. Как вы работали с актерами — были ли какие-то трудности? Я очень старалась найти время для репетиций, какие-то ключевые вещи были отрепетированы до съемок, потому что надо было очень быстро снимать. У нас было всего 22 дня, плюс полдня переснимали, написали там еще одну новую сцену. Было сложно с Ваней, который играет Степана (Иван Мулин - прим. ред.) — мы только к концу фильма подобрали правильный акцент. Он из Подмосковья, и у него хорошо получался украинский акцент, а на трасянке ему было сложно — мы с ним бегали, конечно, всей группой, и пытались ему помочь. Расскажите о молодом кино в Беларуси. Следите за кем-нибудь? У меня есть несколько любимых молодых режиссеров, за которыми слежу. Например, за Дашей Юркевич, сейчас она делает полнометражный документальный фильм, но надеюсь, что ей удастся сделать и игровой проект тоже. Там еще целая плеяда: Мара Томкова, которая получила главный приз на «Лiстападе», Митрий Семенов-Алейников, Сергей Колосовский — все молодые ребята, которые вот-вот раскроются. Много интересного, но все очень сложно — например, получать финансирование от министерства. Это все непредсказуемая ситуация — вот-вот, например, у нас поменялся замминистра культуры. Не думали заниматься в этом поле продюсированием - с вашим международным опытом? Я думаю! Но тогда я точно не смогу сделать свои следующие фильмы. Когда ты начинающий режиссер, ты еще и продюсируешь — я практически один из продюсеров своего кино. Пытаюсь помочь, чем могу, контактами, связями. Уже натренировала своего белорусского продюсера, чтобы он тоже взял всех этих людей быстренько под крыло, пытаюсь ему напоминать про молодых режиссеров. Он говорит: «Если кто-то придет такой же уверенный и помешанный на своем сценарии как ты, то вообще мы все сделаем, и все будет просто». Но видимо иногда не хватает уверенности. Но и сейчас, если есть какие-то идеи — я с удовольствием слушаю. Еще один из моих белорусских продюсеров переехал в Калининград. И так случилось, что у меня есть еще одна прекрасная русская девушка Аня Киселева, которая заканчивает Нью-Йоркский университет, и будет снимать в Калининграде свой первый полный метр. У нее потрясающая идея — просто поразила меня в сердце, я сразу начала пробовать помочь спродюсировать фильм. Пытаюсь помочь, поделиться опытом — вот надеюсь, что еще буду преподавать режиссуру в следующем семестре в университете Монклер. «Хрусталь» в прокате с 13 декабря.