«Эти стены помнят Шекспира», — с хорошо отрепетированным хозяйским трепетом заявляет Джеффри (Рори Киннер), показывая свой старинный загородный дом Харпер (Джесси Бакли). Женщина помнит, как ее муж пролетел мимо окна, прежде чем разбиться насмерть. Чтобы забыть, она и уезжает из Лондона на природу, подальше, так сказать, от обезумевшей толпы. Спойлер: не удастся. Сельскую идиллию регулярно будет что-то подтачивать. Навязчивое радушие Джеффри, с порога берущегося шутить и опекать. Помехи во время видеозвонка с подругой Райли (Гэйл Ранкин), принимающие очертания оскалившейся пасти. Загадочный силуэт обнаженного мужчины из бесконечного тоннеля, который словно откликнется на пение Харпер — и бросится ее догонять с причитанием ворона. Полиция лесного эксгибициониста оперативно схватит, но так же быстро отпустит: нечего предъявить. В аналогичные поддавки с Харпер играет чувство вины: ведь муж погиб после их расставания и ссоры.
Определившись с тем, кто виноват, писатель капитулирует перед закономерным «Что делать?» Жизнь слишком коротка, чтобы распылять прощение на тех, кто не понимает «Нет». Да как кухонный фаллос ножа — привет фрейдистскому прочтению слэшеров — явно рецепт не универсальный и не на каждый день. Остается кошмар любой насупленной (псевдо)философии, звериного серьеза — насмешка. К счастью, и Гарленду хватает самоиронии, чтобы не выдавать местами визионерский, но азбучный хоррор за откровение. Улыбается под конец и Джесси Бакли. И это род мужской? А разговоров-то было.
«Род мужской» в прокате с 23 июня.
Свежие комментарии