) и дочь редактора и «врага народа» Настя (Мария Мельникова
). Мы поговорили с автором сценария, режиссером и одним из продюсеров картины «Спасти Ленинград» Алексеем Козловым о трагической истории, съемках масштабного кино в условиях ограниченного бюджета и желании «удивить Спилберга».
У вас очень густонаселенная история, важные линии достались не только, собственно, влюбленной паре, но и их родителям. Все же что появилось в самом начале? С чего начался сценарий фильма «Спасти Ленинград»?
Конечно, это была влюбленная пара, без нее никак нельзя, это очевидно для мирового кинематографа. Эта влюбленная пара оказывается на барже, попадает в шторм. Но меня в этой истории, которая была долгое время засекречена, интересовал именно факт этого сокрытия информации. Я стал думать, как показать в фильме, что о катастрофе тогда никто не написал, сам факт ее умолчали. Тогда я понял, что мама нашей Насти должна работать в редакции, и для нее этот сюжет, можно сказать, на грани профессионального и личного. У нас в фильме она слышит отголоски этой истории, слухи, но отрицает ее факт, и поэтому ты сострадаешь. С родительской линией мальчика, также важной для понимания картины, мне, честно говоря, просто повезло, я придумал его отца почти случайно. И постепенно родилась и его дилемма: толкает он сына на предательство, отправляя на барже своего сына-солдата с обычными жителями, или посылает его по сути на смерть. Если зрители посмотрят фильм до конца, они поймут этот нравственный твист.
Но и отец вашей героини Насти – вышедший из лагерей ученый, которого сразу же отправляют на поле боя – тоже играет важную роль.
Меня всегда потрясал мотив, когда людей выпускали из тюрем, и они шли на фронт. Безвинных. Так и появился этот отец с непростыми отношениями со своей женой, отрекшейся от него. Этот мотив также был крайне важен для понимания чувств Насти, когда на барже она не может вынести предательства своего возлюбленного – ее мама когда-то предала отца. Для меня все персонажи в фильме осознанны и имеют смысл. Все до единого! Даже пара с собачкой, которая отказывается спасаться без своего любимца. Когда мне говорят, почему вы не показали, как все утонули, я предлагаю пересмотреть как раз одну из финальных сцен с собачкой. Вы все поймете… В ней намного больше эмоционального подключения, чем если бы я стал показывать гибель каждого человека на барже. Мы хотели добиться ощущения, что все цепляются друг за друга, один герой зависит от другого. Все эти сотни судеб сплетаются в один клубок, все эти люди разрушены войной – они не были к ней готовы, все, включая отца Кости.. Поэтому они и не знают, как поступать в новой реальности. По большому счету кино именно об этом.
Вы рассказывали, что начали снимать фильм со сцены боя, на суше, хотя кажется, что изначально история все-таки по большей части должна была происходить именно на барже. Сразу ли появилась все-таки эта, так скажем, земная часть?
Сцены на земле подразумевались сразу. Это бой на Невском пятачке – самой горячей точке во время обороны Ленинграда. Расчет начать съемки с этой сцены был чисто экономический – мы получили небольшие деньги от комитета по культуре Санкт-Петербурга. Хватало этих денег ровно на одну сцену, причем на суше. И мы решили снять бой. И еще небольшой фрагмент баржи, чтобы визуализировать то, как я могу работать с водой. И потом с этими двумя фрагментами, где нет ни одного компьютерного кадра, мы ходили и искали деньги дальше. Кроме небольшой поддержки города, а это процентов 6-7 всего бюджета картины, в фильме нет никаких государственных денег. Фильм полностью снят на частные инвестиции.
С учетом ваших финансовых ограничений, не было ли опасности, что дальше дело не пойдет, все-таки проект масштабный?
Нет, деньги, которые я взял у комитета по культуре, нужно было отдать. Потом мы вложили в картину личные деньги – я и продюсер Аркадий Фатеев. И как я мог остановиться? Потом появился наш прокатчик - «Universal», который добавил нам уверенности в том, что мы должны сделать фильм.
У вас главные роли играют молодые, свежие лица, но при этом это дети родителей-актеров. Исполнительница роли Насти – Маша Мельникова, дочь Анастасии Мельниковой
, которая также играет в вашей картине, Андрей Миронов-Удалов, сыгравший Костю, – сын Марии Мироновой
. Как так получилось?Мы больше года работали над кастингом. Машу Мельникову я случайно увидел за роялем у них дома и обратился к её маме со словами: «Кажется, там за роялем сидит наша юная героиня!» Причём в слово «кажется» я не вкладывал сомнений. Я сразу был уверен, что это так. Мы с Машей не были знакомы на тот момент. Ей было всего 14 лет. Но это была она! Оставалось некоторое волнение – роль сложная, много психологизма, личностных проявлений – сможет ли? В результате Маша в нашем фильме великолепна! С поисками главного героя мы мучились ещё дольше. Мы уже сняли первые эпизоды, а актера у нас еще не было. Мне хотелось видеть Владимира Ивашова из великого фильма «Баллада о солдате». Нам посоветовали посмотреть на внука Андрея Миронова, я даже не знал, что у Маши Мироновой есть взрослый сын. Мы его вызвали – повадки столичного мажора и одновременно располагающая улыбка. Солдатская форма села как надо, в исполнении эпизода он был безупречен. Для меня все наши молодые актеры стали, как дети. Если я их чему-то научил, если я им что-то дал, и они будут вспоминать это кино, это замечательно. Я очень люблю процесс работы с актерами, он должен быть человеческий, теплый. Спросите у всех, какой я на площадке, как я люблю артиста, как я из него буду разными способами вытаскивать эмоции. Я могу накануне сложной сцены, спровоцировать его, все изменить, потому что должен дать ему эмоцию.
Как жестоко.
Нет, не жестоко, это правильно. Потому что они все таки дети, ими же нужно руководить. Для этого и есть профессия режиссера.
У нас каждый год выходит очень много военного кино, что постоянно провоцирует вопросы о том, как вообще современному зрителю рассказывать о войне.
Американцы снимают кино про войну еще чаще. У нас же было очень хорошее кино про войну до 1970-х годов. Я имею в виду фильмы Германа-старшего, прежде всего, и Тарковского. Это было «кино лейтенантов». Они делали свое кино – очень искреннее, которое мы все смотрим с огромным удовольствием до сих пор. Сегодня кино требует зрелищности. Если мы хотим, чтобы наш кинематограф жил, мы должны научиться снимать хорошее, актерское, зрелищное кино.
Как бы вы одной строкой прорекламировали фильм для нынешнего зрителя, который не знает об этой истории?
Хочу удивить Спилберга.
«Спасти Ленинград» в прокате с 27 января.
Свежие комментарии