«Мы те, кто мы есть» — трюизм, но из коварных: он предполагает уверенный ответ на вопрос «кто я?», который дается нелегко не только подросткам и потерявшему память Джеки Чану. Галерею растерянности перед этим вопросом живописует и первый сериал Луки Гуаданьино — смертельный номер, франты в ящике, — чьи герои оказываются на романтическом итальянском берегу, но за забором армейского порядка.
Читайте рецензию на «Суспирию»
Слушайте подкаст о «Суспирии»
Сюда из Нью-Йорка приезжает юный Фрэйзер (Джек Дилан Грейзер из «Оно»), как воплощение бравой подростковой исключительности: бешеная эклектика в одежде (есть леопардовые шорты, но это не самое эффектное), бунтарски растрепанный и почерневший к кончикам блонд, контрастирующие с солдатским камуфляжем ногти разных цветов. Кажется, он здесь абсолютный чужак. Американец в канун победы Трампа (на взморье 2016 год), оказавшийся в Италии, не так давно сбросившей Берлускони. Юноша окруженный армейской консервативностью и заботой двух матерей — более добросердечной Мэгги (Алиси Брага из «Города бога») и более строгой Сары (Хлоя Севиньи), которую назначили на базу командиршей. Одинокое сердце, чей, кажется, возлюбленный остался в NY. Ищущая душа, увлеченная «Дикими мальчиками» покойного контркультурщика Берроуза и «Ночным небом с ранениями навылет» молодого вьетнамского поэта Оушена Выонга, чьи эмоциональные стихи пробрали до костей и молодежь, и New Yorker. В Италии Фрэйзер начинает ходить по пятам за Кэтлин (Джордан Кристин Смит), которая, спрятавшись в самой бесформенной одежде на свете, заглядывает в местные бары пофлиртовать с итальянками, принимающие ее за экзотичного нигерийского юношу (мать Кэтлин действительно оттуда).
Это история взросления, но такая плотная, что одних леопардовых шорт, конечно, не хватит: Гуаданьино и его соавторы подвергают сомнению сам контур идентичности — от гендерной и сексуальной до географической и политической. Впрочем, не только на примере Фрэйзера: «Мы те, кто мы есть» устроен по принципу «Расёмона», понемногу показывая в каждом эпизоде жизнь других. Не случайно пижонские титры, разработанные исландским архитектором и дизайнером Найджелом Пиком, меняются от эпизода к эпизоду, не позволяя сериалу повторяться даже в заставке. Мы — те, кто мы есть, но это не значит, что сейчас — это навсегда: и вот Сара уже заигрывает с молодым военным Джонатаном (вторая роль Тома Мерсье из «Синонимов»), которого Фрэйзер заприметил — во всех смыслах — в казарменной душевой обнаженным (словно предрекая эту встречу, Гуаданьино ранее демонстрирует и материнскую наготу Сары). Или Кэтлин, у которой, видимо, гендерная дисфория, параллельно с игрой в рыбацкого сына бросает бойфренда и начинает больше времени проводить с новичком, который прибился к их банде (без особых целей — просто интересно, просто он, кажется, тоже не понимает, кто он).
Группа подростков с базы — детей застегнутых на все пуговицы военных — изо всех сил играет в последние дни детства, но для многих поиски, вероятно, не закончатся на службе «взрослой жизни». Хотя Крэйг (Кори Спенс), старший брат Кэтлин, вот-вот пойдет по стопам отца и наденет заветную униформу, этот путь — не для всех. И даже не всегда для тех, кто его все же выбрал.
Читайте рецензию на «Большой всплеск»
Читайте рецензию на «Синонимы»
Однако забегать вперед — и ошибка юности, и частый изъян фильмов о ней, обещающих, что все разрулится, жизнь наладится, подрастешь — поймешь. Главная интрига, чем оборвет новую телесную одиссею юности Гуаданьино: большим всплеском, печальным взглядом в камин, исчезновением вины или чем-то совершенно иным. Режиссера часто на дистанции подводит любовь к расчетливым конструкциям, хотя и любят его за другое: зной экрана, робкое дыхание, эмоциональную концентрацию, а не интеллектуальное стремление насытить кадр коллаборациями с современными художниками и уже аккредитованным неймдроппингом (в паре с Берроузом идет Уолт Уитмен, которого на уроке читает Кэрол).
Лучшее, что есть в сериале — маленькие хулиганства, загнутые уголки нарратива: субтитры, оформленные как передаваемые в классе записочки; Принс в наушниках на пляже и кавер Клауса Номи на Just one look, перекрикивающий (в ушах Фрэйзера) американский гимн, превращающий армейский ритуал в кабаре; снятая как пробная версия эротизированного донельзя «Мектуба» нелегальная тусовка в лофте русского олигарха, у которого на столе лежит журнал «Модный»; милые итальянцы, отпаивающие вином потерянного американца — etc.
И все же главный вызов амбициозного и эклектичного во всех смыслах сериала — это не только поиск и репрезентация, но и «правильный» финал: осмелится ли Гуаданьино разрушить драматургический штамп «взросления», и если да — то как именно.
Ссылки по теме
«Синонимы» Надава Лапида: Как стать французом и не облажаться
«Cуспирия»: Придержи тьму. Драма про историческую вину и женское самоосознание
«Лоро» Паоло Соррентино. Он эгоист и сумасброд, он хочет вечно жить
«Большой всплеск»: Губит людей не пиво, губит людей вода
Свежие комментарии