«Егор потрясающий человек, я очень благодарна ему за всё, в первую очередь, за мою дочь Машу. И всё, что со мной происходит сейчас - это только потому что тогда я оказалась рядом с ним. С этим масштабом всего, что привнёс в мою жизнь Егор. Это было очень жёстко, потому что я была совсем не готова. Ни к тому, что я окажусь в этой семье, ни к тому, как устроена эта семья. Я была к этому не готова, мне казалось просто, что меня обижают. Когда род выживает со времён Ивана Грозного - это о чём-то говорит. Это единственная семья в нашей стране, к которой приковано внимание всех. Все люди в этой семье - это достояние России. И масштаба всего этого я тогда не понимала.
Я хотела, чтобы дочку мою звали Софья Егоровна, как у Чехова. Но Наталья Утевлевна Аринбасарова сказала, что её будут звать Мария. Получилась Мария Георгиевна. Всё было немножко не совсем так, как по моим представлениям должно быть в семье. Для меня семья - это то место, где тебя принимают любого и любят любым. Какой бы ты ни был, ты приползаешь, тебя там откармливают, отлюбливают от внешнего мира. Для меня семья вот это, а не большая политика. Для меня семья, где люди просто вместе. И этого не было. Я должна была приходить после работы и начиналось всё самое главное. Там надо было быть дипломатом, там надо было отдавать ещё больше, чем на работе, там надо было соответствовать.
Есть вещи, которые я не могу сказать. Ну, по идее, это большая режиссёрско-актёрская семья, в которой понимают, что такое актёрская профессия. И всем кажется, что это так. Но по факту, потомки приходят с какими-то своими достижениями, а им говорят: «Я всё понимаю, но зачем снимать такое кино?» Это сложная, очень сложно построенная семья. Где происходит мощная конкуренция. Через Машу я, конечно, с ними связана, но я никогда не чувствовала себя частью семьи. Все мои попытки расслабиться в присутствии родственников терпели крах. Я всё время была как под микроскопом: «Ага, она не ест после четырёх. Интересно, почему?» Всё равно есть оценка такая. И я, честно говоря, так люблю творчество Андрея Сергеевича Кончаловского, есть фильмы, которые меня сделали. «История Аси Клячиной, которая любила, да не вышла замуж» - это прям про меня. Нет для меня кино мощнее, оно в меня просто попадает. Но когда мы с [Андреем Кончаловским] однажды сидели в Ареццо рядом с храмом, у нас вообще никак не строился диалог. Что бы он мне не сказал, я не понимала. А он оценивал именно то, что я не понимаю. А не то, как сделать так, чтобы мне сию минуту войти в эту дверь. Чтобы это было не «здравствуйте, я», а «здравствуй, ты».
Я всё время была в напряжении. Мы гостили у них в Тоскане. [Кончаловский] тогда делал исследование к фильму про Микеланджело, которое он снял спустя годы. И мне было очень интересно. Может быть, это была моя проблема и ошибка, что я не могла взять. Я не могла его разговорить. Но я была в таком зажиме и зашоре, у меня была чудовищная, лютая депрессия. Я возненавидела Италию после этой поездки. Я потом её долго для себя переоткрывала. Это была слабость ума, слабость духа. Мне хотелось просто не быть, я уходила к детям, и мы с ними рисовали. И я помню, как я спустилась вниз с рисунками, и меня спросили: «Вы что там, рисовали?» Я сказала: «Ну да». И потом я узнала историю о том, что детям в этой семье запрещено рисовать. Потому что рисовал Василий Суриков (живописец, прадед Никиты Михалкова и Андрея Кончаловского - прим. ред.), рисовал Пётр Кончаловский (живописец, дед Никиты Михалкова и Андрея Кончаловского - прим. ред.). Не нужно больше никому рисовать».
Дочь Любови Толкалиной и Егора Кончаловского Мария Михалкова-Кончаловская тоже приняла участие в интервью и косвенно подтвердила слова матери. Отвечая на вопрос Гай Германики о связях с родственниками, Мария призналась, что почти ни с кем из них не общается, не желая навязываться. При этом Мария в каком-то смысле продолжает семейную традицию, занимаясь графикой и живописью. Однако её творчество остаётся невидимым для пращуров. «Понимаете, с теми людьми в моей семье, кто самый старший и самый уважаемый, нужно общаться, когда ты уже кем-то стал. До этого момента они вообще не особенно обращают на тебя внимание. Они не смогут тебе помочь, когда ты совсем мелкий подходишь к ним и говоришь: «Дедушка, а помоги мне что-то сделать, я хочу быть художником». Сначала стань художником каким-то, а потом приходи к своему дедушке и показывай ему что-то. Это просто факт. Не знаю, как в других семьях, а в нашей семье так должно быть. Потому что люди занимаются своими очень важными делами, ты им со своей фигнёй не нужен. Нельзя приходить за помощью к человеку, который тоже занят творчеством».
Свежие комментарии