Помимо внешнего сходства – рыжеватые волосы Ульман превратились в огненные локоны Честейн, а подернутая сединой борода Айзека точь-в-точь как у Юзефсона – герои нового сериала, с несущественными правками, «унаследовали» от прототипов даже имена. Марианна стала Мирой, Йохан – Джонатаном (в оригинале оба пишутся с буквы J). Что касается сюжета, то он только формально, пунктирно вторит источнику – супруги, прожившие вместе 10 лет и воспитывающие дочь, решают расстаться¬ — но акценты смещены, в том числе с учетом места и времени действия.
Все начинается, как и у Бергмана, с разговора пары с интервьюером – на этот раз студентка, работающая над диссертацией по моногамным отношениям, расспрашивает преподавателя Джонатана и его жену Миру, работающую на высокой должности в крупной корпорации, как они познакомились, как завязались их отношения и как им удалось продержаться так долго. Оба ерзают на диване, нервно смеются, отчаянно изображая непринужденность. Она хочет, чтобы он говорил больше, сама же поглядывает в телефон, читая явно тревожные сообщения. Он вынужден отлучиться к дочери, за которой, в силу работы из дома, присматривает большую часть времени – и Мира хочет пойти с ним, так как давать интервью одной ей неловко. Вечером их ждет ужин с друзьями, который окончится неожиданной ссорой другой пары и в каком-то смысле спровоцирует ночной разговор Миры и Джонатана. Который запустит необратимую цепочку событий на ближайшие пять лет. Им будет плохо вместе и невозможно порознь. Но, кто знает, вдруг это и есть любовь.
Интересно сравнивать, как Леви работает с материалом Бергмана, органично подгоняя его под сегодняшний день, порой всего лишь едва заметным смещением фокуса. В той самой сцене ужина с парой друзей (их играют Николь Бехари и Кори Столл), после ссоры мужчины и женщины разделяются, чтобы остыть, и, если у Бергмана камера оставалась в мужской компании, то здесь следует за Мирой и ее подругой, чтобы «подслушать» их беседу, выслушать эту сторону конфликта – вторая и так говорила слишком много на протяжении десятилетий. Но главное отличие кроется в одном из ключевых, поворотных моментов сюжета. У Бергмана из семьи уходил Йохан, у Леви же уходит Мира, так же одним днем, с одним чемоданом, вырываясь из цепких, отчаянных объятий мужа. И в этом, помимо сильнейшего эмоционального воздействия, кроется столько социального смысла – жена, мать, как она может? Если эта мысль все-таки мелькает в голове, то, значит, нам еще есть, над чем работать.
Для Леви это важный аспект, который усиливает камерный семейный конфликт, выводя его в более глобальную плоскость – Мире придется столкнуться не только с пожирающим ее чувством вины, но и с все еще занимающими сильные позиции в обществе гендерными стереотипами и преградами, делающими положение женщины шатким. Но «Сцены» не однобокая история, несмотря на все это, и герой Айзека получает не меньше экранного времени – все пять сцен-эпизодов выглядят одновременно частью общей истории и отдельными спектаклями на двоих актеров.
Это история о несовпадении чувств во времени и о том, что никакое время над ними не властно, о браке как социальном концепте, и о семье, как о родстве душ, об ошибках, которые, возможно, были правильным решением, о несовершенстве человека и о том, как человек принимает это как факт, о дуальности таких понятий, как разрушение и созидания. Эволюция персонажей и их отношений рассказана в таких подробностях и мелочах, с такой эмоциональной и физической отдачей, что смотреть непросто. Но и пропустить такую игру – преступление.
Невольное сравнение «Сцен» с недавним хитом – «Брачной историей» Ноа Баумбаха - не в пользу последних. Хотя бы потому, что дуэт Честейн и Айзека демонстрирует какую-то недосягаемую высоту актерского мастерства. Та самая пресловутая химия между партнерами здесь рождает реакцию невиданной силы, будто бы школа русского психологического театра нашла, наконец, подходящую для себя почву – более чувственную, раскрепощенную, тактильную. Они ищут способ прикоснуться, и в этих, порхающих по коже, движениях невыразимая словами нежность и близость. Каждый взгляд, каждая улыбка, слезы, крики, драка – язык жестов, понятный всем и каждому, подсознательный сюжет, говорящий о происходящем громче любых реплик. Актерская игра высшей пробы, и трудно даже вообразить сложность поставленной перед исполнителями задачи и необходимый уровень таланта, подготовки и готовности сыграть такой мощи и масштаба чувство.
Усиливает эффект режиссерская находка – каждая серия начинается как бы на бекстейдже. Камера выхватывает актеров за секунды до того, как прозвучит команда «мотор» и они из Джессики Честейн и Оскара Айзека превращаются в Миру и Джонатана. И эти секунды, то ли выдуманные, то ли реальные, ломающие четвертую стену под музыку русских братьев-композиторов Евгения и Саши Гальпериных, придают кинематографичность и театральность всему происходящему. Как ни странно, уместную, потому что, помимо всего, «Сцены из супружеской жизни» говорят об огромной любви и столько же гигантской нелюбви – уникальных, кажется, не совсем реальных чувствах, которые дано испытать на жизненном пути далеко не каждому. Так что стоит хотя бы посмотреть.
«Сцены из супружеской жизни» в «Амедиатеке» с 13 сентября.
Ссылки по теме
Венеция-2021: Кристен Стюарт, Аня Тейлор-Джой и Тимоти Шаламе
20 зарубежных сериалов осени: от «Сексуального просвещения» до «Импичмента»
Смотреть онлайн: «Контейнер», «Вертинский», «Аннетт» и другие цифровые премьеры сентября
Венецианский кинофестиваль объявил программу
Свежие комментарии