Два приятеля, Петя (Егор Морозов) и Стас (Данил Стеклов), учатся на психиатров, хотя могли бы и на литературоведов: они отличаются, как лед и пламя. Первый - тихий ботаник, увлекающийся стрельбой из лука, второй - отвязный балбес, стучащий на барабанах и со всеми находящий общий язык. Петя другом восхищен, тот восхищен собой - идиллия, которая нарушится, когда Стас при комических обстоятельствах начнет спать с матерью друга Катериной Сергеевной (Ольга Цирсен). Того начнет трясти от подростковой ревности 25-летнего - то ли к матери, то ли к лучшему другу.
«Амбивалентность» начинается на стрельбище, где Петр одну за другой посылает стрелы в мишень. Вокруг, балбесничая и изображая кабана, будет носиться Стас. Позже из закромов памяти он извлечет имя Вильгельма Телля, неожиданно сравнив приятеля не с каким-нибудь заплесневелым Робин Гудом, а другим легендарным стрелком, по совместительству - борцом за независимость, то есть самость маленькой, но гордой Швейцарии. Этот навязчивый образ, брошенный в зрителя с порога, подкрепится пластинкой со знаменитой оперой Россини, а вскоре, на одной из экскурсий Катерина Сергеевна расскажет про Святого Себастьяна кисти Антонелло де Мессины 1476 года. Тайного христианина и икону квир-движения, как известно, пытались убить из лука, но он выжил.
Эти монументальные образы вписаны в незамысловатую жизнь двух приятелей, которые пока не понимают, чего хотят, оттого страдают внутренними противоречиями. Обоих терзают неожиданные истерики, которые свидетельствуют о подавляемых (и не осознаваемых) желаниях. Мудрый лектор очень своевременно вещает про амбивалентность - противоречивые чувства в отношении одного и того же субъекта. И если живущий с бабушкой (Галина Стаханова, по-стахановски исполняющая роли всех бабушек отечественного кино и телевидения) Стас жаждет материнской любви (и боится этого желания), то вещающий о том, что секс - это мерзко, Петр явно неровно дышит к бестолковому приятелю.
Эта незамысловатая коллизия скрыта за ворохом аллюзий из высокого искусства, психиатрических и философских монологов (в небольшой роли психбольного появляется Валентин Самохин и объясняет, что иногда человек не должен делать «как надо»), а также неубедительных бытовых подробностей, которые напоминают о полувымышленном российском кино нулевых вроде «Портрета в сумерках». В целом, картина оставляет впечатление нагромождения художественных приемов, олицетворяющих фрустрацию персонажа, который не может себе сознаться в чем-то важном. Так и «Амбивалентность», изо всех сил подбираясь к человеческим чувствам, так и остается набором не слишком органично разыгранных фантазмов.
Именно на них, казалось бы, и специализируется режиссер Антон Бильжо, чей дебют «Рыба-мечта» рассказывал о зажатой между корешками книг сексуальности питерского интеллигента, о страхе даже невзрачного мужчины за собственную маскулинность. В формате сказочно-курортной грезы, сдобренной самобытной киногенией, неловкая фантазия о сексе с русалкой принимала характер неудобного признания, хрупкого самоанализа. Схватившись за чувственность с другого бока и предав ей квази-реалистичный антураж, Бильжо поплыл: «Амбивалентность» больше напоминает дебют, чем его дебют; актеры не до конца понимают, что им играть, кинематографичность врывается в кадр в дежурных сценах дискотеки, когда роль монтажера исполняет безумный стробоскоп.
Однако разноцветная гамма этих плясок близка по духу не режиссеру Бильжо, сыну известного карикатуриста и психиатра (он появляется в камео), а авторам сценария Сергею Тарамаеву и Любови Львовой, которые в начале 2010-х заявили о себе как о ярком артистоцентричном дуэте драмой «Зимний путь». Там было все близко: познакомившийся с классической музыкой гопник (Евгений Ткачук) влюбляется в богемного дирижера (Алексей Франдетти) и начинает злиться от этого чувства то ли к прекрасному [юноше], то ли прекрасной [музыке]. Уже на втором фильме дуэта фокус не удался: патетичная драма «Метаморфозис» в антураже все той же классической музыки затрагивала другую запретную любовь - гениального аутичного пианиста (Егор Корешков) к маленькой девочке. Баланс между человеческим и вечным, воплощенным в искусстве, оказался не выдержан, и фильм явил высказывание об Искусстве с большой буквы. В третьем сценарии дуэта разрыв между высоким и низким так силен, будто стремится продемонстрировать, что же такое амбивалентность - пропасть между амбициозностью замысла и его заурядностью исполнения.
Потому «Амбивалентность» выглядит фильмом упущенных возможностей: в нем затушевался дурманный авторский стиль Бильжо, не получил эволюции сценарный навык Тарамаева и Львовой, почти не раскрылись с новых сторон интересные и не очень артисты (а уж с этим у дуэта обычно было все в порядке). Наконец, человеческой истории за бесконечными объяснениями не вышло: подавленная сексуальность так и остается в аквариуме сознания, явленная на экране как череда истерик и эффектных жестов. Складывается впечатление, что и понятие амбивалентность заинтересовало сценаристов по тривиальной причине. Как говорит персонаж Самохина: «Ну так, просто слово красивое». Действительно, ничего так.
«Амбивалентность» в прокате с 28 марта.
Свежие комментарии