Луи (Дарио Ардженто) и Эль (Франсуаза Лебрюн) — пожилая парижская пара, делящая заставленную воспоминаниями квартиру и последнее дыхание жизни. Луи — кажется, писатель, который три года назад перенес инсульт, не может дозвониться до любовницы своих лет и работает над книгой о кино и сновидениях. Эль — психиатриня на пенсии, которая потерянно бродит по квартире, что-то бормочет под нос и цепляется за бытовые ритуалы, предающие ее, как и речь, под напором деменции.
Иными словами, фокус с разделением экрана — последняя пленка защиты от копящейся боли, которую человек носит в себе. На заре карьеры Гаспар Ноэ входил в число лидеров «французского экстрима», которые через телесность и жестокость изображали базовые социальные конструкты — от дома и любви до родительства и веры. Каждый его фильм не просто описывал, но выковыривал боль из героев. 30 лет спустя в этом не стало нужды. И в этом смысле иронично, что на роль тихого пенсионера Ноэ позвал давнего друга и икону джалло Дарио Ардженто, чьи фирменные кадры — окровавленный нож и кричащая девушка. Однако в логике «Вихря» любой шоустоппер и рукотворный макабр отступает перед растерянностью, возникающей, когда тело дорогого человека плюхается на пол.
Так Гаспар Ноэ будто подтверждает старую максиму: кто в молодости не был радикалом — у того нет сердца, кто в зрелости не стал консерватором — у того нет ума. И если когда-то режиссер «Падали» и «Экстаза» (черновое название — Psyché, как и у книги Луи) шокировал мрачными фантазиями о парижской подворотне, то сегодня ему достаточно навести камеру на тех и то, что в объектив попадает значительно реже. Пожилые артисты. Репрезентация деменции. Медленно гаснущий экран, который когда-то казался входом в пустоту — то есть в бесконечность.
«Вихрь» в прокате с 20 октября.
Ссылки по теме
В Ад и обратно: как монтаж «Необратимости» изменил все и ничего
«Вечный свет»: Кино — это преисподняя и сексоцид
«Экстаз»: Кислотный диджей, хэй!
Свежие комментарии