Житейская, в общем, история — компания подростков под негласным предводительством Сани (Иван Решетняк) приезжает в арендованный на сутки загородный коттедж. При себе у них базовый инвентарь для развлечений: бутылки с горячительным и сосиски, целая батарея банок со сгущенкой, незамысловатый джанк-фуд в виде пиццы и бургеров. Вечером на всю ивановскую гремит музыка и льется алкоголь. Девчонки тихонько шушукаются в туалете, пацаны лежат в алкогольной коме. Приезжают стриптизерши, на поверку оказавшиеся еще и путанами. Их Саня пригласил в подарок своему другу Игорю (Игорь Филиппов). Игорь — инвалид по зрению и слуху, но во всем остальном личность неординарная. Торжественного лишения девственности не происходит: вместо этого парень стихами Набокова и житием Серафима Саровского пробуждает в давно занемевшей душе проститутки забытую жажду жизни. Есть у него такая вот восхитительная суперспобность.
Это — одна из многих маленьких историй, происходящих в «Королевстве». Каждый за ночь успевает и повеселиться, и погрустить, и даже проявить жестокость к ближнему. Все это, разумеется, не просто так, но от осознания неминуемо надвигающегося окончания детства. К утру коттедж замирает в похмельном безвременье: тусовщики расползаются по углам, прячась от солнечного света. Риэлторша (Анна Музыченко), приехавшая принимать дом, закатывает им скандал: превратили, мол, вверенную жилплощадь в какой-то мерзкий притон, сломали забор, наверняка еще и посуду побили. В ответ на грубость в ее сторону раздается выстрел из обреза... Саня, как и его друзья — не какие-нибудь трудные подростки, а выпускники детского дома. У них, не на шутку покалеченных жизнью, свои представления о справедливости, морали, добре и зле. К счастью, хамоватая гостья вроде бы жива и исчезает с участка: ни хладного трупа, ни следов крови не находят. А недавние дети понимают, что случившееся ставит крест на их будущем. Вот-вот приедет полиция и положит всех лицом в кафель. Обдумав перспективы, они не бегут прятаться в ближайший лес, а просто возвращаются к веселью. Дом объявляется анархичной коммуной Батор (прозвище детдома — сокращение от «инкубатор»), в которой все дозволено. Но только своим, посторонним же — вход воспрещен.
Фильм мог бы быть страшной притчей, вроде тех, которые снимал Юрий Быков. Но он вовсе не абстрактен и построен на жизненном материале — многочисленных историях о недавних выпускниках детских домов, выброшенных во взрослую жизнь без какой-либо подготовки. Государство обязуется предоставить сиротам жилье и «подъемные», но совершенно не беспокоится о том, смогут ли недавние дети ими нормально распорядиться. Это вроде как не его, государства, дело — дееспособные совершеннолетние граждане сами как-нибудь разберутся. А за сиротами, тем временем, по пятам следуют черные риелторы, хищно облизывающиеся на дармовые квартиры, а также «старшаки» — выпускники Батора на пару-тройку лет взрослее, норовящие отжать у молодняка единовременные пособия. Да и сами «детдомовские» не слишком горят желанием встраиваться в чуждую им реальность: дорвавшись до денег, они очень быстро спускают все на смешные детские развлечения. Собственно, к моменту появления квазикоролевства Батор, в карманах у мальчиков и девочек уже ничего нет. Деньги вылетели со свистом, потраченные на воплощение сиюминутных желаний: плюшевые игрушки подруге Олесе (Дарья Каширина), чипсы, шмотки и яркую краску для волос.
Конечно же, герои «Королевства» не слишком разумны в своих акциях — но были ли в их жизни люди, способные научить уму-разуму? Они озлоблены — но кто бы не озлобился, если бы его, как ненужную вещь, сдали в детский дом? С некоторыми такой фокус провернули не единожды. Несомненное достоинство фильма обнаруживается в том, как режиссер Татьяна Рахманова и оператор Алишер Хамидходжаев выстраивают атмосферу в сиротском царстве-государстве. Их персонажи — не асоциальные маргиналы из новостных сводок, а стая волчат, в которой каждый, независимо от пола, возраста, комплекции и недугов, остается важной частью целого. Они не могут друг другу навредить, пикируются исключительно шутки ради и привыкли делить все поровну. Квинтэссенция этого единства — до безумия смелое решение выпускников привезти на вечеринку свою детдомовскую подругу по прозвищу Серегин (Елизавета Лобачева), лежащую в психбольнице. Они искренне верят, что так будет лучше — единство племени должно лечить душевные травмы лучше любых врачей и таблеток.
Каков же был ужас, когда осознали, что это не так. Последний день старым составом оборачивается катастрофическим разочарованием: законы стаи, по которым приходилось жить до того, в новой жизни нерелевантны. Потому, вероятно, герои и не находят решения лучше, чем просто уйти красиво — провести последний день вместе, построив макет идеального общества. Оно очень похоже на все тот же детский дом, только без воспитателей, распорядка дня и пресной столовской стряпни. В счастливом мире есть только друзья и бесконечная свобода, а за его пределами лишь злость, лицемерие и воинственное «маски-шоу». Страх перед «Наружностью» — так реальный мир именовался в романе Мариам Петросян «Дом, в котором...», его присутствие в числе вдохновителей «Королевства» бесспорно — наилучшим образом передается хаотичностью повествования. Лента то и дело меняет ориентиры, жонглируя кинематографическими приемами: качаясь то в сторону легендарной «Догмы 95» («Торжество», «Идиоты»), то в направлении «Межсезонья» Александра Ханта, она старается изобразить чувство тотальной дезориентации человека, осознавшего себя на большой глубине без спасательного круга. У Сани, Игоря и прочих-прочих есть только два пути: сгинуть на пике своего странного счастья, как Курт Кобейн или Джеймс Дин, либо медленно сходить с ума от одиночества в муниципальных однушках под Кингисеппом. Выбрали первое — и как-то странно было бы их за это судить. Погибать — так вместе, и обязательно с музыкой.
«Королевство» в кинотеатрах с 3 октября.
Ссылки по теме
«Пришелец», «Угол наклона» и «Королевство» вошли в конкурс Фестиваля молодого кино VOICES
«Вы меня видели?»: Двум смертям не бывать
«Надо снимать фильмы о любви»: Простое лекарство от расплавления мира
Сиротство как блаженство: фестиваль «Маяк» – о несчастных и счастливых, о добре и зле
Призрак отца: о чем снимает Томас Винтерберг
Свежие комментарии