«Крестный отец» давно превратился в киномиф, и с годами становится все совершеннее. Мало какой фильм столько цитировали, сколько шедевр Копполы. Фильм въелся в сознание нескольких поколений и, надо полагать, в коллективном бессознательном утратил свой исконный смысл.
В 1990-е «Крестный отец» стал поистине культовым в России. Майкл Корлеоне для многих зрителей был ролевой моделью — сильным и непреклонным лидером. А одиночество, которое явилось расплатой для героя, воспринималось как качество, присущее настоящим мужчинам. Так великая американская трагедия приобрела иной, героический смысл на постсоветском пространстве, где добро бывает только с кулаками.
Пожалуй, настало время пересмотреть «Крестного отца» новыми глазами и увидеть, что сага о семье Корлеоне может еще многое рассказать о нас самих.
***
На момент выхода «Крестного отца» кино о гангстерах толком никто не снимал: считалось, что это жанр архаичный, осевший где-то в 1930-х. Образ криминального авторитета, напоминающего современного буржуа, одетого во все самое дорогое, на экране вызывал, скорее, смех, о чем красноречиво свидетельствует нетленная комедия «В джазе только девушки» (1959).
Фрэнсис Форд Коппола не только осовременил гангстерскую тематику, но придал ей немыслимый до тех пор масштаб античной трагедии. «Лицо со шрамом» (1931), «Ревущие двадцатые» (1939) и другие мафиозные фильмы золотой эпохи Голливуда часто пересказывали легенду об Икаре, падающем с неба. «Крестный отец» пошел дальше: фильм повествует о судьбе, порой каждому из нас делающей предложение, от которого невозможно отказаться.
«Не говори, что ты невиновен»: грех и возмездие
В размышлениях о смерти утопического «мира отцов» дилогия Копполы сближается с фильмами Лукино Висконти, в которых запечатлена та же растерянность перед современностью, тоска по аристократизму, силе духа, какой-то высшей, недосягаемой мудрости прошлого. Все это есть в Вито Корлеоне — и Марлон Брандо гениально воплотил эту величавость старого льва, которому не было равных на всем свете. И вот он дряхлеет, и так заурядно, так пошло гибнет, играя с внуком среди помидорных кустов. Семейное и здесь взяло верх над личным.
Если Марио Пьюзо стремился в полудокументальной манере рассказать о тайной деятельности итальянской мафии в США, то Коппола сделал из «Крестного отца» классический американский роман, для которого гибель традиционного уклада жизни — важнейшая тема. Майкл Корлеоне — типичный герой Уильяма Фолкнера, который на себе испытывает распад семьи и целой эпохи. Аль Пачино филигранно прячет за внешним хладнокровием дрожащую от страха душу. Ведь это ее он принес в жертву — ради семьи, ради того, чтобы быть как отец, продолжить его дело. Трагедия в том, что все было напрасно, а сам Майкл, солгавший в церкви, проклят навсегда.
«Крестный отец» воплощает в себе глобальную протестантскую идею провала: идеальный мир (в данном случае — мафиозную семью) не построить, а персональная жизнь не складывается. На глазах Майкла гибнут оба начала — семейное и личное. И это с поразительной глубиной и точностью удалось показать Копполе в дилогии.
Если задуматься, не идеальным ли триквелом к «Крестному отцу» стал его же «Апокалипсис сегодня»? Ведь в полковнике Курце (вновь Марлон Брандо в роли отцовской фигуры) нетрудно разглядеть Майкла Корлеона, сошедшего с ума от чувства вины, крови и одиночества. Из последних сил он пытается удержаться во главе дикого, архаичного мира, который построил для себя. И сам же становится его священной жертвой.
«Крестный отец» в прокате с 24 февраля.
Свежие комментарии