Расскажите о сериале «Невеста комдива». Кто его потенциальный зритель?
Во-первых, это все, кто любит Максима Аверина, Александру Никифорову и меня (смеется). Не знаю, какие будут возрастные ограничения, но фильм понравится всем, кто истосковался по чистоте и искренности отношений между людьми. Потому что наши герои как раз искренние и наивные, очень влюбленные и очень обиженные – и все делается с детской непосредственностью. Вот кому хочется – а внутри души, мне кажется, нам всем хочется, - простоты. Даже когда ты обижаешься, обижаться честно, без двойного дна, на всю катушку, чтобы потом также честно простить. Влюбляться тоже честно, без запасных вариантов. Эта наивность в сериале во всем. Люди с такой наивностью похожи на детей иногда, потому что современный мир приучает нас, что нужно быть серьезными и с тройным дном, гражданством (смеется), счетом в банке… А такие люди, ищущие простоту, есть и среди пенсионеров, и среднего возраста, и среди 20-летних. Эти желания неподвластны возрасту – желания простоты, жизни, спокойного дыхания, чтобы тебя любили, касались, чтобы все это было без подлости, обмана. Это присуще всем.
Чем нынешнему зрителю интересны 70-е годы, время, в котором разворачиваются события картины?
Я не играл время, и по моим наблюдениям никто из нас не играл по двум причинам. Наша история - она не про время, а про отношения, чистые и искренние, трогательные. Кроме того, герои живут в военной среде, где есть устав, правила. Конечно, СССР уже нет, но принципы остались – есть команды, выполняют одни, раздают задания другие. Пола у военных нет, но ты подчиняешься приказам, женщина ты или мужчина - не важно. Эти принципы сохранены и сегодня. Поэтому, я думаю, «Невесту комдива» будут смотреть не из-за времени, а из-за отношений. Эта комедия разворачивается в военной среде, в гарнизоне, у нас есть и армейский юмор. Герои командуют друг другом – это тоже смешно. Например, мой персонаж Бочкин беседует с подчиненной, в которую влюблен. Когда она говорит, он разговаривает с ней как мужчина. Но когда он слышит от нее то, что ему не нравится, он тут же отдает ей приказ замолчать (смеется). Я думаю, что и сейчас есть взаимоотношения в военной среде, и это прекрасно.
А чем вам понравился персонаж, капитан Бочкин?
Когда я читал биографию Бочкина, которую придумали сценаристы, там была фраза: «Семь лет назад от него сбежала жена». Я когда это прочитал, мне моментально стало про него все понятно. И мне захотелось его сыграть. Она сбежала, понимаете, не ушла, потому что он замучил ее своим упрямством, нудными наставлениями, нравоучениями, следованию уставу даже дома, ходьбой строевым шагом, неспособностью к никакой импровизации. Он слова «Я тебя люблю» говорил только по праздникам, на 8 марта, день рождения, а в новый год, наверное, «Все будет хорошо» (смеется). Он по жизни одинокий, в своей правоте и выправке как деревянный, как буратино. Я его таким и делал. Я подумал, когда уже случается любовь и он постепенно расцветает, это интересно, как у него, не просто сухаря, жившего семь лет без жены, все меняется. И отношение к женщинам, как постепенно меняется точка зрения. Он очень одинок в этом упрямстве и обиде на жену. Он убежден: женщина – это беда, и военная служба с ними не совместима. Да и вообще: женщины – лишний элемент на этой планете (смеется). Сердцу не прикажешь – и сердце полюбило. И такой сухарь брошенный вдруг расцветает, но он так нелеп, он в этом карикатурен: не умеет целовать, говорить слова любви. И такой просыпающийся вулкан – вот это мне было интересно играть. Я влюбился в него и стал им на какое-то время, и ходил громыхал деревянным суставами и такими же деревянными ногами.
Согласно синопсису, героиня Кати влюбляется по переписке. Верите в подобные отношения? Приходилось знакомиться, например, по интернету?
Мне не приходилось знакомиться по интернету. Я предпочитаю офлайн-общение, живое. А вообще, возможно все что угодно. Люди такие чудики – и женщины, и мужчины. Никакая книга, никакой сценарий не сравнится с реальной жизнью. Но я уверен, что и не такое бывает. У людей бесконечная фантазия, тем более когда речь об одиночестве и желании любить и быть любимой. Ради этого люди готовы на многое.
Как получили приглашение сниматься в «Зулейха открывает глаза»? Много было конкурентов на роль Игнатова? Как думаете, почему выбрали именно Вас? Роман был Вам, наверняка, знаком до начала съемок.
Если честно, то нет. Я вообще не знал о его существовании. Когда получил приглашение прийти на кастинг, находился в Испании, лечился от аллергии. Решил, что нет никакого смысла лететь на пробы. Я же толком ничего не знал ни о проекте, ни о том, кто в нем занят. Вернувшись в Москву, собирался окончательно отказаться. Но тут мне сказали, что картину снимает Егор Анашкин, а мы с ним раньше уже работали вместе. Подумал, почему бы нет, схожу. И только когда мы записали пробы, узнал, что будут играть Хаматова, Маковецкий, Пересильд. Тогда-то, собственно, для меня все и началось.
Потом, когда начали сниматься, не думали: я же мог это пропустить, это могло пройти мимо?
Думал, конечно. В очередной раз убедился, что есть кто-то, кто сверху за нами наблюдает, ведет нас по жизни. Понимаете, я же месяц отнекивался. На роль Игнатова, как я теперь понимаю, уже был кто-то утвержден, но в последний момент продюсеры решили еще раз позвать меня на кастинг. При этом знай я, что картина снимается по бестселлеру Гузель Яхиной, а в главной роли – Чулпан Хаматова, точно бы провалил пробы. А так я был абсолютно спокоен, шел, что называется, на голубом глазу. Понимаете, я с детства очень ответственно ко всему подхожу, мне кажется, что я в ответе за все и за всех, а это иногда сбивает.
Но роман в итоге, конечно же, прочли?
Да, причем дважды. Впечатление потрясающее. Несмотря на весь тот ад, что описывается в книге, у Яхиной получился очень нежный роман про отношения мужчины и женщины. Это можно назвать – про нежность в аду.
Сценарий сильно отличается от книги?
Нет. В основном мы шли по канве романа. Конечно, есть определенные сценарные придумки, без которых не обойтись. Задача была перевести мысли героев в действие, визуально показать на экране, что творится у них в головах. У Гузель много мысленных разговоров, такого душевно красивого плавания. Приходилось придумывать, как это сыграть. Порой мы часами репетировали одну сцену. Вопросов было множество, но это счастливые вопросы. Огромное счастье адаптировать такую глубину.
Вы общались с автором романа?
С Гузель мы виделись несколько раз. Перекинулись несколькими репликами. Знаю, что Чулпан с ней значительно ближе общается, они дружат.
На площадке: Чулпан Хаматова, Сергей Маковецкий, Роман Мадянов. С Вашей стороны было какое-то стеснение?
Все слишком быстро произошло. Раз, два, три и вот я уже плыву где-то под Пермью по Каме на маленьком кораблике в компании Маковецкого, Мадянова, Пересильд, Хаматовой. Конечно же, у меня была некоторая оторопь. Они все очень располагающие к себе люди, но тем не менее. Мы плыли снимать сцену выгрузки раскулаченных на необитаемый остров. Утонуло много людей. И мой герой, пьяный, орет с револьвером на перепуганных до смерти людей, объявляет какие-то правила общежития. Одним словом, вся сцена на мне. Актеров выстраивают амфитеатром: заслуженные, народные артисты, плюс человек 15 ребят из Татарстана, исполнителей второстепенных ролей. Я «пьяный» спускаюсь с баржи и начинаю на них орать. Я безумно волновался, думал: ну вот, момент настал, когда либо пан, либо пропал. Сейчас все увидят, на что я способен. А мы первый день как познакомились. И вот после первого дубля ко мне подошел Сергей Васильевич Маковецкий и сказал: «Слушай, все хорошо, ты молодец, не волнуйся, мы за тебя». Затем повернулся к группе: «Вы же понимаете, насколько сложная сцена. Посмотрите, какой классный актер, давайте ему поможем, поаплодируем». Даже не представляете, насколько я ему благодарен. Почти после каждого дубля, он меня как-то поддерживал, что-то подсказывал. Это было потрясающе. В тот день я просто так получил в наставники, в тренеры, в партнеры одного из лучших актеров современности. Он мог мне не помогать. С того момента меня отпустило. Я обрел уверенность в своих силах. Помню, едем назад, смеемся. Сергей Васильевич говорит: «Будь я помоложе, составил бы тебе конкуренцию на кастинге». А я настолько осмелел, что ответил: «Ничего подобного, я бы все равно получил эту роль».
Для актера важно, чтобы в него верили?
Конечно, на этом строится очень многое. Когда на тебе держится сцена, а вокруг все смотрят скептически или даже просто занимаются своими делами, пока не в кадре, это может здорово подточить силы. Так что, конечно, огромное счастье, когда в тебя верят.
А были моменты, когда Вы думали: «Господи, зачем я во все это ввязался»?
Ни разу. Я находился в какой-то эйфории. Мне кажется, если бы мне предложили пройти все это заново, я бы не раздумывая согласился, несмотря на все физические трудности, расстояния, сложную экспедицию, 30-40 градусные морозы.
А правда, что на съемках Вы чуть не утонули?
Не думаю, что дежурившие на площадке водолазы позволили бы нам утонуть, но было страшно. Мы снимали сцену, когда после крушение баржи Игнатов вытаскивает беременную Зулейху из воды, по книге она не умеет плавать. Кама. Нас привезли на катере на середину реки. Чулпан с накладным силиконовым животом в платье с множеством юбок. Только мы не рассчитали, насколько тяжелыми станут все эти тряпки в воде. Буквально каждая вещь тянула вниз. Мои ноги путались в ее юбках, сама Чулпан оказалась спелената ими, как куколка. Было очень тяжело. Я должен был одной рукой тащить ее за собой, а другой грести. Мы сделали дубль, потом еще один, еще… Течение усилилось. Внезапно я понял, что группа нас не слышит. На какое-то мгновение мной овладела паника. Вроде бы вот он, ящик, до которого нужно добраться, а не получается, гребешь, тебя сносит, руки каменные. Хватаешь ртом воздух, голова кружится. Зато кадры хорошие получились, потому что нам было реально жутко.
Как работалось с Чулпан Хаматовой?
Великолепно, другого слова не подобрать. Я всегда мечтал поработать с Чулпан, она была и остается одной из моих любимых актрис. И вот оно все сошлось. Она меня в очередной раз просто поразила. Репетировали все свободное время, постоянно что-то искали, было безумно интересно.
Каким Вам видится ваш герой, Игнатов? Что определяющее в его характере? Сложно было найти для себя его образ? Передать все нюансы его противоречивой натуры?
Как актер я, конечно, обрадовался такой сложной задаче. Знаете, откуда родился миф, что все артисты мечтают сыграть Гамлета: в нем есть вся гамма человеческих эмоций. То же в образе Игнатова. Приходилось отделять зерна от плевел, рассматривать каждый его поступок под микроскопом. Затем я понял, что он со своей импульсивностью, недолюбленностью, одиночеством, ощущением брошенности не так уж сильно отличается от меня сегодняшнего. Многие наши поступки определяются глубоким ощущением своей ущербности, ненужности этому миру. Он пошел воевать, чтобы найти свое место в жизни. Мне кажется, это довольно классическая мужская история. Мы так устроены, что не можем напрямую попросить любви, нам проще развязать войну, потерять ногу, руку, вернуться героями. Нам кажется, что благодаря этому мы имеем право на любовь, признание. Да и жене всегда можно сказать: «Ты была на войне? Нет. А я был».
К тому же, как мне кажется, война затягивает. Стоит один раз убить, пусть и ради справедливости, и мир меняется навсегда. Даже просто бегая на съемках по двенадцать часов с пистолетом, привыкаешь к этой власти. Потом очень сложно вернуться к «мирной жизни».
Ваш герой переживает за время романа резкую трансформацию. Что заставило его измениться? Как ему удалось остаться человеком, несмотря на довольно тяжелые обстоятельства?
Видимо, там наверху ему решили дать шанс на исправление. Значит, не до конца он оскотинился, значит, светлого в нем все же больше. Кроме того, на него очень повлияла та первая зима, что он провел с ссыльными на острове. Он чуть не умер. Это его изменило. После этого у него мозг начал иначе работать. Я вообще не понимаю, как они выжили. Мороз минус 30-40 градусов. Мы не представляем, что это такое. Ко мне на съемках каждые 2-3 минуты ассистенты подбегали с чаем, с какими-то согревающими средствами.
Вы сказали, что не представляете, как они выжили. Они были сильнее, чем мы сегодняшние?
Это очень сложно говорить, потому что мы не живем в тех условиях. Я не думаю, знаю, что они были как-то особо готовы. Но когда человек в беде, в нем просыпаются особые ресурсы. Не дай Бог нам попасть в эти условия, чтобы узнать, смогли бы мы выжить.
Из Ваших слов получается, что мужской мир обречен на войну?
Надеюсь, женщины помогут нам вытащить его из состояния конфронтации, сами мы не справляемся.
Роман называется «Зулейха открывает глаза», а не кажется ли Вам, что героиня на многое открыла глаза и Игнатову?
Да, это моя трактовка, я даже сказал об этом Гузель. Зулейха открывает глаза Игнатову. Я, как актер эгоистический, ставлю своего персонажа в центр.
Что связывает его с Зулейхой? Любовь, жалость, страсть, отчаянье?
Мне кажется, это классические отношения между мужчиной и женщиной. Мужчина встречает ту самую женщину, чувствует это сердцем, душой, при этом он сопротивляется этому всеми возможными способами. Чтобы быть с той самой, придется ответить себе на искренний вопрос, посмотреть на себя по-честному, а на это способны единицы. И так и получилось, он встретил Зулейху, на его условиях она не согласилась с ним быть. Ему понадобилось десять лет, чтобы измениться, усмирить свое эго. Классика жанра, мужчина встречает женщину, которая ему нужна, но не способен этого оценить. В современном мире смирение приходит через неудачный первый брак. Ко второму заходу мозги уже более-менее становятся на место. Но некоторым, чтобы начать слышать женщину, нужен третий, четвертый брак.
Финал книги открытый: сын Зулейхи уезжает из Семрука, а Зулейха остается с Игнатовым. На Ваш взгляд, у них есть будущее?
Там в сценарии есть ответ на ваш вопрос, но мне бы не хотелось спойлерить. Могу лишь сказать, что на мой взгляд, их ждет какое-то очень тихое, я бы даже сказал молитвенное существование. Мне кажется, что им уже не нужно слов, они приняли друг друга, можно сказать, на животном уровне. Это схоже с финалом «Мастера и Маргариты», они заслужили покой. Тихий быт, шум сосен.
В книге Ваш герой говорит: «Чувства для того и даны, чтобы человек горел». Вы с этим согласны? И нет ли опасения, что можно сгореть дотла?
Нет, действительно, чувства для того и даны, чтобы гореть. А как без них жить? Это невозможно…Я не считаю, что можно сгореть дотла. Человек же живет в движении. Это иллюзия нашего мозга, что можно достигнуть счастья и быть счастливым. Ты сегодня достиг, а вечером нужно уже двигаться дальше. Что-то пересмотреть, как-то передислоцировать. Движение – и есть жизнь. А для этого нужно, чтобы человек горел.
И у нас, и на Западе сейчас время сериалов. Как Вы думаете, с чем это связано, и дальше так же будет? Почему сейчас многосерийность такая?
Сериал дает возможность показать больше деталей, проникнуть глубже в персонажей, в историю. Полуторачасовой формат диктует некоторые ограничения. Я фанат сериалов, подписан на все самые современные платформы. Конечно, это связано с моей работой напрямую, и с актерской, и со сценарной. Но мне это интересно и как зрителю. Мне кажется, сериалы за 8, 10, 12 часов образуют в твоей голове новые нейронные связи. Они успевают глубже в тебя попасть. Это сродни психотерапии: одно дело сходить на один двухчасовой сеанс, что-то проговорить, выплакать, а другое – регулярные встречи с врачом. Хороший сериал, как регулярное посещение психотерапевта, дает очень многое.
Интересное сравнение. То есть кино должно что-то менять в зрителе?
В идеале, конечно. Но думаю, многое зависит от готовности самого человека меняться, слушать и слышать. По себе знаю, если ты готов, то даже самый пошлейший, на первый взгляд, бульварный детектив может что-то открыть, что-то подсказать. А если нет, то хоть обчитайся Достоевским, тебя это не тронет. У сериала, конечно, больше шансов быть прочувствованным, хотя бы потому, что герои дольше находятся рядом со зрителем.
Ваш герой доказывает, что и один в поле воин. Так все-таки человек зависит от хода истории или ход истории от действий человека?
Ход истории зависит от решений конкретного человека, точнее конкретных людей. Я рассматриваю страну как большую семью. Мне кажется, что так многое становится понятнее, какие-то процессы внутренние, взаимоотношения. И, как и в семье, все зависит от конкретных людей. Например, страшно жить в доме, где отец злоупотребляет спиртным и говорит: «Не нравится, что я выпиваю? А вы видели, что сосед мало того, что пьет, так еще и бьет своих домочадцев, я не бью». Это странная позиция.
Я считаю, что все изменения в той же России и на постсоветском пространстве нужно начинать с себя. Нужно развернуться лицом к своим домочадцам, к своей стране и начать разговаривать, мы же боимся друг друга. Если семья собралась за столом и вдруг кто-то звонит в дверь, все вздрагивают и говорят: «Мы никого не ждем». Такое вселенское недоверие. А нужно попытаться договориться, спокойно, без угроз и взаимных обвинений.
Свежие комментарии