В прошлом году спектакль «Детство» Полины Кардымон — третья часть из серии «Коромысли» — стал лауреатом «Золотой маски» в номинации «Эксперимент». Под пение фольклорных песен зрители знакомились с истоками славянских обрядов, описывающих путь взросления человека. А три года назад постановщица запомнилась рытьём котлована в подвенечном платье на Платоновфесте. Тогда целью перформанса было переосмысление самой известной философской повести Платонова. В новом спектакле режиссёр переосмысляет путь взросления человечества через призму христианских текстов в целом — насколько далеко мы ушли от древнего миропонимания, что позаимствовали и готовы ли воспринимать Ветхий завет без современного скепсиса?
Искать ответы на эти вопросы каждый будет сам — бессюжетный спектакль не дает чётких формулировок, скорее, он склонен подтолкнуть к рефлексии, предоставить нужную пищу для размышлений. В единую ткань повествования вплетены разные элементы: актёры, которые в начале действия ползком перемещаются по сцене копошащейся массой, погружающее в транс звуковое сопровождение, обрядовые действа и пластика японского танца Буто, причем акценты в хореографии сделаны не на технику, а на эмоциональную выразительность движений. Настоящий мультижанровый спектакль, завораживающий синтез искусств.
Наблюдатель попадает в туман, окутывающий сцену. Главное — не заплутать в лабиринтах древних текстов — «Екклесиасте» и «Песне песней». Мы слышим их из уст «первого человека», который становится стержнем перформанса, превращая его в целостную историю. Кем же является этот герой? Он выступает то в качестве Соломона, то нашего современника, то и вовсе напоминает стереотипный образ Бога, благодаря внешности седовласого Григория Кагановича.
Актёр меняет ипостаси в зависимости от среды, в которой оказывается — организация пространства позволяет интерпретировать образ по-разному. На сцене мы видим крестообразный подиум, в центре которого герой зачитывает отрывок из «Книги Проповедника». Выходя из этого «креста», он превращается в обывателя. Актёр садится на пол, берёт в руки сценарий постановки с авторскими пометками и начинает читать с листа, приправляя текст собственными ироничными замечаниями. Однако свободы слова здесь не будет — порой откуда-то «свыше» звучит предостережение: «По тексту, пожалуйста». Понять это можно по-разному: как невозможность изменить предписанное или как призыв отступить от вольных интерпретаций древних текстов современным человеком.
В задней части подиума находится инсталляция художницы Анастасии Юдиной — огромный шар. Это многозначный символ: он означает и нашу планету, которая порой готова раздавить героев, и кусок глины, из которой были сделаны первые люди, и камень, так напоминающий ношу Сизифа. Ноша эта в прямом смысле непосильная — в комментариях социальных сетей «Шалома» долго гадали, сколько же может весить такая декорация, но верный ответ так и не прозвучал. Конечно, непросто поверить в то, что масса этого шара — 220 килограммов!
Если в первой части мы застаём современника, читающего текст «Екклесиаста», то во второй видим пластическую визуализацию «Песни песней» — метафоричного признания в любви. Чувственный ритмичный танец мужчин и женщин в красной туманной дымке мы наблюдаем со стороны вместе с героем, но его возвращение в «крест» двигает историю к свадебному обряду. Под яркое исполнение рок-композиции на электрогитарах руки героев обматывают верёвкой. Что это — нить судьбы или предвестница скорой кончины, учитывая, что за свадебным обрядом сразу идёт погребальный?
Помимо «первого человека», на сцене ещё шестеро героев — они зачастую действуют как единый организм, напоминая то античный хор, то современное общество. В итоге они вершат судьбу «первого человека». В «Песне песней» красота возлюбленной описывается многочисленными сравнениями: «голова твоя на тебе, как Кармил, и волосы на голове твоей, как пурпур». Здесь звучит ирония над пафосом этой художественности: когда «первый человек» возвращается в крест, остальные окружают его и начинают скороговоркой передразнивать: «Твоя голова похожа на это, а волосы — на то…».
Конфликт первого человека и толпы, однако, длится недолго: когда герой рискует быть раздавленным огромным шаром, окружающие вступаются за него и защищают от опасности. За кого в этот момент выступает главный герой? За Соломона, современного человека, которого, несмотря на спорность его видения, прощают герои древних текстов, или за Бога, которого наконец принимает современный человек? Интерпретаций может быть много, и каждый увидит здесь своё.
Обращение к прошлому — не только к древним текстам — хорошая традиция «Шалома». Это видно по истории театра, с которой можно познакомиться в фойе на выставке «От ГОСЕТа до «Шалома», открытой до декабря. Здесь как нельзя лучше передана эта преемственность поколений: старые афиши, макеты декораций и целый рабочий стол Соломона Михоэлса. Тут же можно «поговорить по телефону» с ключевыми деятелями театра, цитаты которых озвучили современные худруки московских театров — нужно лишь поднять трубку.
И выставка, и спектакль представляют собой разговор с прошлым, разговор с вечным. Но направим вектор от истории в будущее: скоро театр будет показывать свои работы в новом здании — с Варшавского шоссе его ждёт переезд в бывший Центр имени Мейерхольда, переданный Департаментом культуры Москвы. Верим, что на новой сцене нас ждёт ещё больше необычных постановок.
Свежие комментарии