Исходная идея возникла у человека по имени Скотт Митчел Розенберг аж в 1997 году и уже изначально была похожа скорее на ребячью шалость, чем на постмодернистскую акцию, несмотря на то, что эти два понятия часто путают друг с другом. Дурацкий комикс, выпущенный в 2006-м, тоже оказался такой неприбранной детской, а вот экранизация зависла в воздухе, пока не попала в руки Верховного – Стивена Спилберга, разумеется. Он логично доверил «Ковбоев против пришельцев» Джону Фавро, постановщику «Железного человека», наверное, самой крепко сделанной глупости за последние лет пять.
Нельзя сказать, что расчет оправдался полностью. Если «Железный человек» брал зрителя, в первую очередь, своей неуемной энергией, то на территорию Дикого Запада Фавро вступает уже не уверенной поступью наглеца, а как вежливый волонтер, присланный по обмену: ведет себя по правилам, с удовольствием разглядывает знакомую по кинокартинкам натуру, раскланивается последовательно перед Фордом, Хоуксом, Леоне и Сигелом. Эта манера поведения не меняется даже с появлением пришельцев: для Фавро, как и для его героев, штурм инопланетного корабля – не более чем захват тщательно охраняемого дилижанса, большое ограбление поезда. А собственно пришельцы – не более чем оригинальные для данной местности представители зла, на их месте вполне могли бы быть хоть зубастики, хоть восставшие обезьяны. Aliens – просто условное обозначение врага. Не случайно все, что с ними здесь связано, начиная от антигуманных научных опытов и заканчивая аватаром воительницы из угнетенной цивилизации (Оливия Уайлд), – самые бесстыдные заимствования и штампы. Для нас они пришельцы, Чужие, для героев – духи зла, демоны (словом alien в Средние века величали дьявола). Поэтому обладатели самого мощного в галактике интеллекта и самого современного оружия, снисходя до рукопашной, загрызают ковбоев метровыми зубами и пугают детишек своей босхоподобной анатомией.
Приятная парадоксальность заключается в том, что как раз благодаря такому вопиюще внежанровому элементу этот довольно сумбурный, простецкий и, по большому счету, не вполне удавшийся фильм все-таки становится полноценным вестерном, а не очередной по нему заупокойной. Пространство вестерна – с лету узнаваемая территория с навсегда принятой конституцией. Жанр в свое время сдулся во многом потому, что пространство исчерпалось, а законы устарели. Фавро, разумеется, ничего нового не изобретает – он со своими 160-тью миллионами слишком увлечен игрой в чужие деревянные игрушки (и, кажется, доигрался: фильм в Америке собрал меньше половины своего бюджета). Просто при столкновении двух киноцивилизаций, одинаково потрепанных затянувшимся идейно-жанровым кризисом, слабейшая и лучшая вынуждена давать отпор, используя все накопленные веком ресурсы. Человек ниоткуда (Дэниэл Крэйг) и скотовладелец-тиран (Харрисон Форд), его хамоватый сынок (Пол Дано) и традиционно недотепистый владелец салуна (Сэм Рокуэлл), идиоты-грабители и индейцы-мудрецы – даже последние, будучи самой скользкой темой вестернов и вообще американской истории, объединяются в единое войско дабы с кольтами и стрелами доказать свое право на существование, несмотря на то, что где-то на других планетах уже XXI век, огнестрельное оружие и космические шаттлы. При этом, так как идет война народная, священная война, объединяться нужно всем мифологическим словарем Дикого Запада. Поэтому Крэйгу из безымянного одинокого стрелка довольно быстро приходится перевоплощаться в неуловимого мстителя, а Форду – из циничного главного злодея в бывалого положительного полковника.
«Ковбои против пришельцев» – репрезентативный вестерн. Он во всех смыслах средний или, как уничижительно любят говорить, средненький. Пока времена не прошли, такие глупые и обаятельные b-movie, где от актеров требовалось только харизматично выглядеть в седле, снимали в производственных масштабах, правда теперь, чтобы вспомнить хоть пару-тройку названий, придется надолго задуматься. Так же едва ли кто через пару лет вспомнит и о «Ковбоях…» – это, в конце концов, не хорошее кино, а плохое кино из хорошего прошлого. И это прошлое настолько монолитно и безвозвратно, что мочить пришлось бы и миролюбивых пришельцев – за их постоянную актуальность, за несоответствие пейзажу, да и просто так уж повелось, что чужих здесь не любят. Поэтому единственно возможный вывод из этой экстравагантной войны миров звучит в одном из немногочисленных диалогов между двумя этих миров представителями: «Ничего себе, мы летели!» – «Да» – «Здорово. Но я больше так не хочу».
Ссылки по теме
Есть ли жизнь после LOST’а?
Свежие комментарии