Где-то в бескрайнем, припорошенном снегом поле очередная съемочная группа снимает очередной сериал. Мент в исполнении статного и по сюжету очевидно заслуженного актера Карманова (Борис Каморзин), уже успевшего хорошенько сорваться на авторов за тупой текст, мучительно отыгрывает и правда идиотскую сцену допроса подозреваемой — ему нужно отыскать в этом чистом поле закопанный труп. В кресле с надписью «режиссер» тем временем придается мучительным думам Митя (Валентин Самохин). Когда-то его дебютная короткометражка выиграла на фестивале в Сан-Себастьяне, так что он, вроде как, числится в подающих надежды гениях и хорошо представляет, какой именно фильм нужно снять, чтобы победить в Каннах, Венеции, Берлине, даже на «Оскаре». Только вот отечественная киноиндустрия требует совсем иного, а еще рядом вдруг материализуется и подзуживает собственный здравый смысл в образе главного героя «8 с половиной» Феллини (Егор Бероев). Внутренний конфликт вынуждает Митю сбежать с площадки и окольными путями вернуться домой, где его экзистенциальный кризис усугубляют бытовые проблемы и даже реальная угроза жизни и здоровью.
Горькая сатира, пронизывающая «Конец фильма», почти не вызывает улыбки, хотя, по сути, изобилует этакими шутками «для своих». Утрированные, но узнаваемые паттерны российского кино, застрявшего между «тарковщиной» и военно-патриотическими блокбастерами, преследуют героя видениями и галлюцинациями. Он (и не он один) мнит себя Феллини, но в итоге идет по пути компромисса с совестью, проезжаясь танком по внутреннему голосу, всю жизнь убеждающему своего носителя в гениальности, которой чуждо привычное течение времени и которая не сочетается с женой-директрисой, борщами и внуками. Образ пылкого творца, страстного демиурга разбивается о жизнь в многоэтажке, которая в одночасье не стоит ничего — искусство искусством, а бизнес бизнесом. И современное российское кино, да и не только российское, как ни крути, больше относится ко второму. Режиссерское кресло в случае чего с лёгкостью займет, например, оператор, получив и имя в титрах, и ставку повыше, и любовь ассистентки.
В одной из сцен Митя завороженно смотрит, как на его глазах, в реальном времени экскаватором сносят здание Киноцентра «Соловей» на Красной Пресне. Пожалуй, более точной метафоры происходящих сегодня в искусстве процессов не придумать. Всюду штампы и конвейер, работающий, впрочем, безотказно: хочешь собрать кассу в отечественном прокате — добавляй или танк, или полицейских в поисках трупов, хочешь побороться за «Оскар» — не забудь про Холокост, для Берлина подойдет что-нибудь остросоциальное, для Канн — красное платье, для Венеции — смертельная болезнь.
В этом пространстве путь даже не гениев, а просто одаренных — к примеру, еще одного персонажа, которого играет сам Котт, — трагичен. А хочешь жить — будь нормальным. Убей этого болтуна «Мастроянни», который взывает к чести и совести, задуй символическую свечу в руках у Олега Янковского, нарисованного на стене в образе из «Ностальгии» Тарковского, и возвращайся на площадку того самого очередного криминального сериала — там пока еще ждут. На кресле напишут имя, а не просто слово «режиссер», а какой-нибудь заслуженный артист Карманов наконец-то радостно раскопает тело — и эта сцена выйдет такой, что катарсис неизбежен, по крайней мере, у продюсера, уложившегося в график.
«Конец фильма» в кинотеатрах с 20 мая.
Ссылки по теме
Девятый «Форсаж», новая «Пила» и ещё 10 фильмов мая
Приз жюри ФИПРЕССИ на 43-м ММКФ достался итальянскому фильму «Равнодушные»
Свежие комментарии