Амели в стране чудес
Париж, 1997 год. В небольшой квартирке живет Амели Пулен (Одри Тоту), которая работает официанткой в кафе «Две мельницы», а в свободное время радуется мелочам и следит за соседями. В детстве Амели не пускали в школу из-за болезни сердца, которую ей ошибочно диагностировал отец, поэтому девочка общалась лишь с воображаемыми друзьями. Как и в любой сказке, заурядное течение жизни нарушит чудесное открытие. Однажды Амели обнаружит в стене тайник с игрушками ребенка, жившего тут больше 40 лет назад. Она решает вернуть найденные вещи владельцу, а также заключает договор с судьбой: если операция удастся, Амели начнет менять чужие жизни к лучшему на регулярной основе. Параллельно она влюбляется в незнакомца с другим причудливым хобби: Нино (Матьё Кассовиц) собирает обрывки портретов из фотобудок, которые выбрасывают недовольные клиенты. Романтическая история Амели и Нино развивается как странная игра, где оба влюбленных готовы положиться на судьбу.
Экскурсия по столице: Париж — город сказок, красок и постмодерна
Особую роль в «Амели» играет, конечно, сама столица Франции. Режиссер Жан-Пьер Жёне, привыкший снимать в павильоне, тщательно вычищал кадр перед съемкой: со стен стирали граффити, убирали мусор и клеили новые, более яркие и красивые, плакаты. Париж Жёне и его оператора Брюно Дельбоннеля должен был стать тем сказочным городом, куда каждый зритель мечтал бы попасть. Так как большинство мест — например, «Две мельницы» или овощная лавка на Монмартре — вполне реальны, то и мечты оказались ближе, чем кажется. Локации из фильма после премьеры стали суперпопулярны у туристов, у которых образовались мечты пройти тем же маршрутом, что и героиня. Попутно — разбивая ложечкой корочку крем-брюле и пуская блинчики по водной глади канала Сен-Мартен.
Особую атмосферу «Амели» во многом создает цветовая гамма. В первую очередь — красный и зеленый, изредка разбавляемые важными акцентами желтого и синего. Красный — цвет (настроения) Амели. Им окрашена вся ее комната, заявляя романтическую натуру девушки. Жилище владельца лавки Коллиньона (Урбен Канселье) — номинального врага Амели — напротив, тяготеет к болезненно зеленому, в оппозицию цвету сердца. Именно такой палитре обыденности и противится натура Амели.
Аналогичная рифма есть в драматургии фильма: у Амели есть сосед — внутренний голос: Стеклянный человек (Серж Мерлен). Его кости слишком хрупкие, поэтому он предпочитает не выходит из комнаты, где предается рисованию. Только вот у него никак не выходит взгляд главной героини: находясь в самом центре полотна, она держится отстраненно, а ее глаза смотрят мимо всех. Художник советуется с Амели о характере этой девушки, а заодно проговаривает мораль истории: не бойтесь жить. Разумеется, с постмодернистской иронией — через телевизор.
Подкаст: постмодерн и чувственность Вонга Карвая
На заре нового тысячелетия «Амели» закрепляла торжество постмодерна, наиболее близкого культовым сегодня авторам 90-х: Тарантино, Бессону, Карваю, Линчу. Если «Криминальное чтиво» привезло эти принципы на Каннский кинофестиваль, то Жёне использовал поп-культурные референсы и клиповые приемы, чтобы нарушить жанровые конвенции самого сердечного направления в кино.
Спящие в Париже: сказка против ромкома
Этот жанр — ромком. «Амели» адаптирует сказочную формулу о принце на белом коне под ритмы большого города, тем самым ломая шаблоны комедий о любви.
Главный закон ромкома — «такое может случиться с каждым». Гротескные герои и ситуации «Амели», напротив, тяготеют к чудачествам. Сюжет двигают не столько ритуалы влюбленности, сколько чистая фантазия: Амели попадает в хронику или воображает о Нино невесть что. Жёне не препарирует реальность в поисках сказки, а создает действительность, которая сказка и есть.
Подкаст: чем жил и почему почти вымер ромком
Если в классическом ромкоме главные герои чуть ли не с самого начала топчутся в поле зрения друг друга, то здесь Нино и Амели не встречаются до самого финала. Вместо классических свиданий — шпионские вылазки из арсенала, скорее, фильмов-нуар. Даже первая встреча — обычно такая волнительная — решена так, будто Амели встречает очередного статиста, но никак не любовь всей жизни. Нино вытаскивает обрывки фото из-под будки, их взгляды с Амели пересекаются… и она убегает, а юноша окидывает станцию метро недоуменным взглядом.
Итог, правда, что у сказки, что у ее веселого современника ромкома, один: внезапно вспыхнувшее чувство провоцирует героев на самые сумасбродные поступки по пути к хеппи-энду.
Стеклянные люди: «Амели» и современность
За 20 лет, прошедшие с премьеры «Амели», мир и его нормы успели поменяться. В частности, в XXI веке ромкомы почти вымерли или подверглись сильной ревизии — из-за сомнительной этичности многих тропов и — часто — неуважительного отношения к женщинам.
Новое время предложило более пристально взглянуть на границы и желания других людей. А их Амели как раз регулярно нарушала — пускай и из лучших побуждений. Впрочем, не всегда: бедняге Коллиньону изрядно от нее досталось, розыгрыши Амели чуть не свели его с ума. Фальсификация писем, обман, воровства, проникновение со взломом, сталкинг — это далеко не полный список деяний Амели на пути к «изменению жизни людей». Кому-то она и правда помогла (например, ее отец вылез из дома и поехал путешествовать по примеру садового гнома). Однако большинство историй, если задуматься, могли ужаснуть уже и в 2001-м.
Вот и сказочке конец
И все же «Амели» не оставляет впечатления простодушной сказки. Посредством истории юной мечтательницы, которая по-детски своевольна, Жёне напоминает, как важно вылезать из кокона, покидать зону комфорта, жить здесь и сейчас.
У Амели Пулен — особые отношения с соседями и лавочником: такие же непростые, как с тоскливой реальностью. В их присутствии она часто теряет дар речи, а камера Дельбоннеля — свою безграничную летучесть. Вероятно, выходки Амели, выросшей на мечтах и старых фильмах, морально устарели, однако жив ее дух и сказочная атмосфера. Возможно, они даже ближе современным зрителям, чей кокон только разросся: множатся одиночество, домоседство, побег в миры массовой культуры. Еще и пандемия настраивает на эскапистский лад.
Того Парижа, какой нарисовали Жёне с Дельбоннелем, нигде (и никогда) больше нет — даже если вы найдете кафе «Две мельницы». Улыбка Одри Тоту очаровывает сквозь десятилетия, фортепиано и аккордеон Янна Тирсена рождают сказку из окружающей действительности, стоит им зазвучать хоть с кассеты, хоть с диска, хоть со стриминга. Никакие награды не опишут влияние «Амели» на киноманов и мечтателей последних 20 лет. Просто в такую идеальную вселенную хочется переноситься снова и снова.
«Амели» в кинопрокате с 10 августа.
Свежие комментарии