По непримечательному трансильванскому городу Клуж бродит бездомный, чертыхаясь, собирает всё, что плохо лежит, а после тащит к себе в логово — подвал индустриального здания, которое готовится к сносу. На его месте скоро должны возвести бутик-отель «Континенталь», и, чтобы процесс наконец запустился, судебный пристав Орсоля (Эстер Томпа) в очередной раз наведывается к мужчине, чтобы попросить выехать. Она готова оплатить ему приют, обеспечить минимальной занятостью — словом, максимально поспособствовать благополучному переселению. Бездомный наконец соглашается, прося полчаса на сборы. Пока пристав с коллегами курят на улице, он накладывает на себя руки. Юридически никакой вины на Орсоли нет — но совесть её неспокойна. В попытках заглушить этическую коллизию внутри она обращается с исповедью то к подруге, то к коллегам, то к матери, то к священнику, то к бывшему студенту.
Место встречи с румынским кинематографом изменить нельзя — вот и Раду Жуде, завсегдатай немецкого смотра и лауреат «Золотого медведя» за «Неудачный трах, или Безумное порно», привез новую работу в Берлин, где теперь удостоился приза за лучший сценарий. Как и в предыдущих фильмах («Трах», «Не ожидайте слишком много от конца света», «Мне плевать, если мы войдем в историю как варвары»), место центрального персонажа занимает женщина, оказавшаяся в одиночестве против системы. Правда, на сей раз тяжеловесным формальным трюизмам Жуде предпочел аскетичность и сухость, что заметно уже на уровне краткого названия.
Главным вдохновением ему послужил фильм Роберто Росселлини «Европа 51», чей постер можно разглядеть на стене кинотеатра в одной из сцен. В классике неореализма зажиточная героиня Ингрид Бергман находила утешение в филантропии после личной трагедии. Сюжетную канву Жуде в общих чертах сохранил, но, как и следовало ожидать от румына, дидактично вывернул наизнанку. Еще один референс — «Психо» Альфреда Хичкока, у которого «Континенталь» перенял двухчастную структуру: сперва зритель наблюдает за жертвой, после — за убийцей. Вот только так до конца и неясно, кто на самом деле виноват в смерти бездомного: социум или ни на что не влияющая блюстительница его законов?
Одиссея по родным и неблизким, которые должны валидировать чувство вины главной героини, позволяет широкими мазками нарисовать бедственное положение, в котором находится совесть постсоциалистического государства. Многочисленные плакаты, предрекающие скорую застройку и джентрификацию невзрачного городка, бытовой национализм, ксенофобия, дегуманизация, которыми сквозят разговоры с каждым участником виноватых похождений Орсоли, — всё это явно намекает на то, что выкинутому на отшиб бездомному изначально не было бы места в этом обществе. Метафорой тому — абсурдный, но абсолютно реальный парк с механическими динозаврами, куда наведывается сначала самоубийца, а потом и пристав. (Не)естественный отбор решает.
Раду Жуде задается вопросом, насколько долго может хранить в себе чувство вины добропорядочный гражданин. Иммунитетом для Орсоли становятся ежемесячные 2-евровые донаты во всемозможные НКО, а скитания по знакомым выступают дополнительной прививкой от мук совести. Хотя женщина вполне искренне видит в себе виновницу смерти бездомного, пара бокалов вина заставляет её забыть об этом довольно скоро. Так, кажется, происходит всегда, когда трагедия происходит рядом, но не слишком. Дежурные меры в виде безликой поддержки охраняют сон каждого, кому социум велел волноваться об обстановке вокруг.
«Континенталь 25» минималистично снят на айфон: гуляющий фокус и постоянно заваливающаяся экспозиция выдают метод съемки почти с первых минут. Кажется, таким должен быть выразительный в своей невыразительности метод завести разговор о современной бедности и нежелании её замечать. В разговоре с Орсолей подруга вспоминает недавнюю картину Вима Вендерса «Идеальные дни» — упоительно размеренную ленту об уборщике туалетов, которому красота момента ценнее материальной красоты собственной жизни. Отвечая Вендерсу, Жуде завершает ленту галереей обветшалых городских пейзажей — сырых, без какой-либо обработки. Будто говорит: разговор об эмпатии не должен быть полон лоска, всё гораздо прозаичнее, чем нам хотелось бы думать.
Ссылки по теме
«Золотого медведя» Берлинале вручили норвежской драме «Мечты» Дага Йохана Хеугеруда
А не спеть ли мне песню о любви? «Голубая луна» Ричарда Линклейтера — меланхоличный гимн дружбе
«Если бы у меня были ноги, я бы тебя пнула»: Бич материнства на Берлинале
Фильмы Ричарда Линклейтера, Мишеля Франко и Раду Жуде попали в основной конкурс Берлинале
Гроб, порно, Антихрист: знаковые фильмы румынской новой волны последних лет
Кристен Стюарт возглавит жюри 73-го Берлинского международного кинофестиваля
Маск-код: зачем герои фильмов скрывают лица
«Безумное кино для взрослых»: Румынское дилдо дидактики
«Блокадный дневник», «Дюна» и «Безумное кино для взрослых»: что смотреть осенью в прокате
Свежие комментарии