Так были еврейские разбойники или нет? Уж очень ты похож на «рыцаря лесных дорог», отбирающего чужое богатство и раздающего бедным.
Спасибо, но думаю, что это очередная папина шутка. Я страшный зануда, и с малых лет терзал всех вокруг постоянными расспросами. Папа терпеливо отвечал, но иногда с очень серьезным видом выдумывал небылицы, разыгрывал. А я беспрекословно верил. Хотя насчет разбойников – кто знает!..
А кем был папа?
Архитектором. Он в 20-е годы окончил ВХУТЕМАС и вошел в группу АСНОВА (ассоциация новых архитекторов), которая отличалась передовыми, авангардными идеями. Именно поэтому у него мало реализованных проектов. Зато отец нашел себя в педагогике, он преподавал почти до конца жизни – до 95 лет. Кстати, родился папа в 1896 году. Ему было пятьдесят девять, когда появился я.
Отец понял и принял твое увлечение мультипликацией?
Он был очень демократичен. Но сначала я все же окончил МАРХИ, где получил уникальное образование, которое дало по-настоящему пространственное мышление во всех отношениях, не только с точки зрения профессии. Проектирование, живопись, рисунок, история искусств, эстетика – целый фронт!
Традиционно, студенческие годы – лучшие годы?
Да, это период счастья. Правда, отравляли его некоторые общие предметы – история КПСС и научный коммунизм. Удушающие! Я так и не понял, что это было. Двойки хватал. И стыдился – все же отец там работал. Я напрягался, вызубривал, сдавал на трояки. Высшая математика тоже с трудом шла. Ты наверняка что-нибудь помнишь? Ты же тоже в техническом учился!
Нет, прошло, и всё забылось.
Ну, если откроешь учебник, наверняка отличишь интеграл от дифференциала? А я их путаю меж собой и, боюсь, так до конца и не разберусь. Хотя, когда это всё ушло, я стал понимать, что это что-то невероятно красивое и привлекательное. Чисто эстетически все эти расчеты – красота! Но тогда хотелось рисовать, писать, тусоваться, чертить гениальные проекты, и математика была здесь лишней.
Любовь к анимации тоже пришла в институте?
Анимация мне всегда нравилась. Иногда в МАРХИ привозили интересные программы – выпускные работы вгиковцев, фильмы загребской школы. От классической анимации морщили нос – «фи, диснеевщина»! Сейчас, конечно, все воспринимаешь по-другому и не устаешь поражаться – как работали большие художники, мультипликаторы. А тогда очень хотелось авангарда… Но проникнуть в мир анимации мне не представлялось возможным. И вдруг я узнал о Высших курсах сценаристов и режиссеров, собрал свои лучшие рисунки и побежал туда. Хотя не сразу… Сначала показал рисунки Ефиму Гамбургу, благодаря общим знакомым. Он посмотрел и рекомендовал поступать. Но набор уже закончился, я не успел. Тогда Гамбург позвонил мне сам через год: «Ну, ты будешь поступать на курсы?» Это был такой подарок! Ефим Абрамович не преподавал, но запомнил меня и отнесся по-отечески. Я сгреб свои работы в охапку и побежал.
Со своим лучшим другом и единомышленником Алексеем Шелмановым познакомился на Высших курсах?
Не поверишь, мы с ним учились в одной группе в архитектурном институте и, не сговариваясь, подали документы на курсы! Так что мы с Лешей были вместе с 1972 года. Даже работали рядом после института, по распределению. И потом на «Союзмультфильм» пришли вместе.
Чем тебе запомнились режиссерские курсы?
Нашу мастерскую вели Федор Савельевич Хитрук и Роман Абелевич Качанов. Режиссуру читали Александр Митта и Сергей Соловьев. Иногда приходил Лев Гумилев, и было неважно, о чем он говорил – слушать было сплошным удовольствием. Даже политологию нам преподавали по-особому: приезжали продвинутые дяденьки-экономисты, которые читали нам то, что далеко не везде услышишь. Мы были как бы членами тайного общества, причисленными к какому-то особому клану. А сколько мы смотрели фильмов! По тем временам, их нигде нельзя было увидеть, видаков еще не было. Качанов нас вытаскивал из зала за шкирку и говорил: «Зачем кино смотреть? Его делать надо!»
В конце 80-х ваш с Алексеем Шелмановым и Василием Кафановым фильм «Медвежуть» стал настоящей бомбой, его восприняли как новое веяние в советской мультипликации, пересказывали друг другу. А эпизод, как медведь укачивает комара, стал анекдотом. Вы сами осознавали, что сделали нетленку?
Анекдот все-таки был раньше, а мы его по-нашему, по-анимационному пересказали, дали новую жизнь. Нетленка – громко сказано, хотя втайне приятно осознавать, что кто-то так считает. Особенно гордишься, когда случайно услышишь разговор: «Вчера по ящику улетный мультик был, «Медвежуть», не видел? Жаль! Я ваще угорел!»
Как вас, молодежь, принял «Союзмультфильм»?
Очень хорошо. Редакторы Раиса Ивановна Фричинская и Лена Никиткина носились с нами, как с детьми. Производственники, понятно, гоняли молодежь: «Ну, посмотрим, какие вы работники!» А в творчестве нам дали по тому времени большую свободу. Сценарий «Переменки №4» мы сами писали, каждый из нас троих – я, Шелманов и Кафанов – сделал по сюжету. На худсоветах нас поддерживали Роман Качанов, Владимир Пекарь, и мы старались не ударять в грязь лицом.
Не было желания сразу сделать эпохалку?
Не было. Мне нравились форматы трех минут, пяти – как анекдот. Я потому и в Хармса влюблен. Одно предложение, и потом полдня под столом от смеха валяешься. Впервые я взялся за десятиминутный формат один, когда делал «Случаи» по Хармсу, сценарий писали с Георгием Анановым. Художником был Витя Чугуевский. Все нашли общий язык, и это был наш авторский фильм на троих.
Но самым счастливым для тебя можно назвать фильм «Буревестник» – он популярен, любим, принес несколько профессиональных призов. Ты почувствовал, что этот фильм стал народным, и ты можешь его называть, знакомясь с людьми?
Да, я так и делаю. Он популярен во многом благодаря интернету, где с некоторых пор можно посмотреть чуть ли не все мультфильмы. В конкурсе, устроенном одной из популярных интернет-платформ, «Буревестник» в 2005 году получил приз зрительских симпатий и несколько месяцев занимал первое место.
Это твои школьные воспоминания? Недолюбливаешь Горького?
Нет, что ты! К Горькому у меня совершенно нормальное отношение. Нас бесили комментарии учителей, отбившие у меня желание читать на многие годы! Вспомни: «Лев Толстой – зеркало русской революции», «Война и мир – дубина народной войны»… Какая тут любовь?! Конечно, «Песня о буревестнике» сейчас носит по-доброму пародийный характер. Да и тогда на уроках мы всегда друг друга подкалывали, поддразнивали, пытались «сбить» отличницу. И тот же Федотов – персонаж реальный, из моего детства. Наверное, в каждом классе был свой Федотов – лоботряс, юморист, который до колик веселит ребят и изводит учителей.
Зрители даже не подозревают, что делается фильм далеко не так же весело и быстро, как смотрится. Какой этап в съемках для тебя самый сложный?
Сценарий! Его надо держать в голове, чувствовать всем нутром, от идеи до чистового монтажа фильма. Со сценарием в голове спать ложишься, с ним же и просыпаешься, что-нибудь жуешь, а сам все про сценарий... Зазеваешься, все рассыплется! Правило, как за рулем: следи за дорогой, не верти головой!
Ты не похож на жесткого руководителя, но все же организуешь работу десятков человек. Как тебе это удается?
Жесткость режиссера – от недоумия, это не «мэтод». Дружба, доверие, открытость, доброжелательность! Да я иначе и не умею. Редчайший случай, когда повысишь на кого-нибудь голос, по собственной же глупости, потом ходишь – извиняешься, места себе найти не можешь. Стыдно! Важно, чтобы каждый в группе чувствовал, что от него зависит все! Все талантливые, все замечательные, и всем должно быть весело, несмотря на трудности!
А есть в процессе создания мультфильмов место для шуток, розыгрышей?
Так весь процесс – это сплошной розыгрыш, сплошные шутки и неожиданности! Сама атмосфера на том же «Союзмультфильме» располагала. Помню, подходит ко мне в коридоре режиссёр Валерий Угаров: «Ну-ка, попрыгай!» Прыгаю. «Теперь штаны подтяни!» Подтягиваю. «Так, понятно», – говорит Валерий, сосредоточенно глядя сквозь меня, и исчезает за дверью своей комнаты. Позже я узнал себя в одном из персонажей его нового фильма. Или такой эпизод: в том же коридоре прохаживается солидный мужчина. Вдруг раздается кошачье мяуканье. Вздрагиваю от неожиданности, оглядываюсь – никаких котов! И тут выясняется, что мяукает сам солидный мужчина, великий звукоимитатор Александр Баранов. Мультфильмы озвучивали многие замечательные актеры и даже дикторы. Игорь Кириллов своим великолепным голосом и со свойственным ему тончайшим юмором читал Хармса, будто официальное заявление Политбюро ЦК КПСС. В результате у членов съемочной группы неделю болели мышцы живота. От смеха.
Однажды вы с Шелмановым сняли мультфильм «Гармония», посвященный юбилею Ларисы Долиной. В российском кино это необычный проект. По-моему, еще никто не выполнял на таком профессиональном уровне частные заказы. Жаль, его почти никто не знает.
Этот фильм тоже родился благодаря «Буревестнику», который – хочу похвастаться – очень понравился Ларисе и ее мужу, продюсеру Илье Спицыну. Илья обратился ко мне с идеей экранизировать стихи одного поклонника Ларисы Долиной. Это было забавное поздравление о том, как мужик сидит за столом и раздирается между пельменями и телевизором, где поет Долина. Идея нам понравилась, и мы очень быстро сделали мультфильм. Опять же хвастаюсь: и заказчик, и Лариса остались очень довольны. На юбилее певицы всем были подарены диски с «Гармонией».
Если уж мы заговорили о юбилее, то вряд ли открою тебе тайну, если скажу, что каждый раз, когда у тебя случается круглая дата, коллеги крайне удивляются несоответствию между цифрами и твоим внешним видом. Чтобы так хорошо выглядеть, ты прикладываешь какие-нибудь усилия?
Это наследственность, папины гены. Он всегда был в прекрасной форме. А эмоциональностью я – в маму. Такой же, как и она, «весь на нерве», но внешне стараюсь быть сдержанным, как отец.
Почему в какой-то момент ты переключился на истории, связанные с отцом и снял два фильма подряд о нем: «Заснеженный всадник» и «Зашкаф»? Почему в твоем творчестве заиграла еврейская тема?
Сделать фильм о папе, о себе – о нас – это была моя мечта. Этот внутренний поток рос во мне давным-давно. Еврейского, религиозного в наших семейных историях ничего и нет, родители отца, мои дедушка с бабушкой, были светскими людьми. У них в столовой – она же гостиная – висели портреты Маркса и Каутского. «Папа, почему?» - «Это было модно, ты не понимаешь…» Маркс и Каутский до революции считались прогрессивными социалистами, философами, умными людьми, их почитали, ими увлекались.
А еврейская тема возникла еще в 1994 году, когда мы с Лешей Шелмановым сидели без работы, и вдруг оператор Сергей Хлебников предложил: «Мужики, а не снять ли нам кино по Шагалу?» Не вопрос! С этим фильмом мы стремились успеть к какому-то фестивалю во Франции, посвященному юбилею Шагала. Стали копировать его работы, чтобы потом анимировать. Даже презентационный ролик сделали. Но все остановилось. Мы с Лешкой решили, что это будет наша неспетая песня. А потом Старик умер… Я «Стариком» Шелманова звал. Лешка умер в 2011 году, и я не думал, что когда-нибудь вернусь к этому сюжету.
Фильм «Суета сует» вышел в 2017 году, и в титрах вы оба значитесь как режиссеры и художники-постановщики.
Конечно, ведь подготовительный период мы прошли вдвоем, и с того времени я практически ничего не менял. Олег Егоров написал настолько цельный сценарий, что в нем даже монтаж заложен был, и блестящие написанные диалоги не устарели. Были готовы персонажи, была режиссерская раскадровка, так что когда я предложил эти материалы продюсеру Вадиму Пегасову, он сразу запустил проект в производство на студии «Аквариус-Фильм». Я сделал посвящение Старику от души, от сердца. Алексей Шелманов – сорежиссер полноценный, никак иначе!
Недавно я звонил тебе с приглашением от «Союзмультфильма» сделать заказной проект и хорошо заработать, но ты отказался – ответил, что теперь делаешь только то, что хочешь. Иначе говоря, пришло время высказаться? Ты понял об этой профессии если не все, то гораздо больше, чем раньше?
Да, хочется сделать то, что набралось за жизнь. Поэтому сначала я сделал «Заснеженного всадника», потом «Зашкаф». Это правда чистая. И хотя я не богат, но на заказном проекте я просто засохну. Сейчас я хочу закончить третий фильм про отца и тогда буду спокоен. Получится трилогия. Знаешь, что удивительно? Папа сам мне ничего не рассказывал, всегда отмахивался. Но даже того, что рассказал, хватит на целый сериал.
Ты умеешь переложить эти истории на экран так, что интересно смотреть не только тебе и тем, кто тебя знает, но и зрителям. В авторском кино это непросто.
Спасибо. Но, мне кажется, пришла пора что-то и для зрителей сделать. Есть одна тема. Я же архитектор, я в восторге от архитектуры 1920-х, от конструктивизма. Вот бы воссоздать его в трехмерной анимации, которая завораживает публику. Или сделать трехмер рисованным, такой прием сейчас часто применяют. Благодаря этому будет еще больше странности. Может получиться фильм про людей того времени, когда была удивительная свобода, хотя уже и тащили в ЧК, но как-то избирательно. Это интересная эпоха…
Алексей Туркус скончался 16 марта в хосписе. За день до этого стало известно, что его последний фильм «Бестелесная команда» попал в одну из номинаций Национальной анимационной премии «Икар». Он успел начать работу над новым фильмом, завершающим трилогию об отце. Надеюсь, что дело Мастера достойно завершат его коллеги…
Свежие комментарии