ЖЛГ совершил в Швейцарии ассистированное самоубийство, то есть получил от врача рецепт на соответствующий препарат, сходил за ним в аптеку и принял в тех обстоятельствах, какие посчитал нужными. Годар не стал дожидаться естественных причин, которые настигли через десятилетие после инсульта Жан-Поля Бельмондо. Не анонсировал, что выбрал эвтаназию, как Ален Делон. Режиссером своей жизни он оставался до конца — просто попросил родственников, чтобы «все узнали».
Следуя логике поздних фильмов ЖЛГ, тут интересно пофантазировать, кто эти «все», и что такое — «узнать».
В 1993-м, посетив годом ранее ретроспективу имени себя в московском «Иллюзионе», Годар снял «Дети играют в Россию», где задался аналогичным вопросом в адрес родины Толстого и Эйзенштейна (тут надо отметить, что и СССР, и царскую, и новую Россию он не различает). Хотя получилось скорее про реальность и фантазию, изображение и образ, студийную мясорубку и свободное творчество. В общем, ЖЛГ предпочел image, образ.
Под «всеми» мы вольны понимать буквально каждого зрителя: дух Годара в той или иной степени несет в себе любое видео на планете. Французскую новую волну и ЖЛГ в частности продолжают цитировать и восславлять режиссеры в диапазоне от Уэса Андерсона до Квентина Тарантино, от Синъитиро Ватанабэ до Александра Ханта. Список «наследников» такой большой, что как минимум половину тех, кого он вдохновил, Годар пережил. Хотя бы Райнера Вернера Фассбиндера. Иные — изжили его в себе: как фон Триер, Каракс, Долан.
Даже любителей объяснительной журналистики мысль ЖЛГ давно чипировала. С многочисленными видео «Что как устроено» поздние фильмы Годара роднит формат эссе. Хотя у него они даже куда более запутанные и пространные, чем у другого мастера жанра Криса Маркера.
Между первым Годаром (революционером кино) и вторым (разрушителем нарратива) умещается как минимум третий, снимавший «кино политически». Впрочем, этих стадий на почти полторы сотни фильмов у ЖЛГ наверняка было больше — как и его позиций, подходов, тем, кадров. Неслучайно практически прощальным видеоэссе Годара стала «Книга образов» (2018), закреплявшая и систематизировавшая то, что он проговаривал как минимум в 1993-м. Изображение — реальность, образ — вымысел. И как бы ни было притягательно второе, не стоит ли сохранить первое?
«Слово, образ, любая форма реальности второго порядка убивает первичную реальность. Поэтому все, что происходит на экране в «Книге образа», — это война, война между человеком и реальностью», — емко сформулировала философию позднего Годара yкрaинскaя коллега Наталья Серебрякова. И это же ответ, почему в 91 году ЖЛГ решил расстаться с жизнью, ощущая «истощение». Не только в силу «естественных причин», но и в результате этого сизифова противостояния. Битвы при реальности.
Годар стремился разрушить одни образы и практики, но порождал другие. Застрелив в «На последнем дыхании» французское «папочкино кино» он с единомышленниками способствовал рождению новой визуальной манеры и сопутствующей мифологии. Дал немного свежей крови Голливуду, ожившему с приставкой «Новый». Практически исключив из фильмов кого-то, кроме себя, и перейдя врукопашную (речь о монтажном кино), столкнулся с неистребимостью как реальности, так и образов.
В сущности, ЖЛГ полвека двигался к тому, чтобы и самому превратиться в образ. Не столько абстрактного «великого режиссера» (что бы это ни значило), сколько буквально. Последняя его каннская пресс-конференция прошла по FaceTime, то есть гости дорогого праздника кино оказались не в присутствии художника, а лишь подле его электронного лика. Как в меметичном диалоге из «Пиратов Карибского моря»: — У тебя есть ключ? — Лучше! У меня есть рисунок ключа.
И вот теперь образ ушедшего Годара, полностью отдавшегося во власть фантазии потомков.
Что сказать о его жизни — что оказалась длинной? Посоветовать новейшим синефилам пять фильмов ЖЛГ? Образцовый старт «Последнего дыхания»? Стильную антиутопию-нуар «Альфавилль»? Цветовую и цитатную какофонию под рубахой криминальной драмы «Безумного Пьеро»? Студенческий маоистский бунт «Китаянки»? Насмехающуюся над киноиндустрией «Страсть»? Почти пятичасовую «Историю(и) кино»? Утопический «Фильм-социализм»? Прощальный манифест с экспериментальным 3D «Прощай, речь!»?
Или внять киноведческой рекомендации Инны Кушнаревой «забыть Годара и помолчать. Чтобы было, что сказать потом»?
При жизни ЖЛГ уж точно не забывали, даже считая безумным, непонятным, неприятным, неактуальным. Годар был пленочной лентой, соединяющей любую эпоху с той, когда, казалось, все можно было изменить. Как написала когда-то Линор Горалик: «Самое страшное не то, что мы взрослые, а то, что взрослые — это мы».
Прощай, Годар. Ваше слово.
Ссылки по теме
Умер Жан-Поль Бельмондо
«Кэндимен», сиквел «Отряда самоубийц» и ещё 9 фильмов августа
Выдающемуся французскому режиссёру Жан-Люку Годару исполнилось 90 лет
Альтернативная десятка фильмов 2010-х от Всеволода Коршунова
Берлинале-2019 // «Синонимы» Надава Лапида и «Cувенир» Джоанны Хогг. Два фильма о поисках себя
Великолепная десятка: открытия Берлинского кинофестиваля
Жан-Люк Годар на больших экранах двух столиц
«Три молодости Годара»
Свежие комментарии