Об особенностях шоу «Полный Блэкаут»
«Все [участники] прибывали на съемки и только здесь узнавали, через какие испытания им придется пройти. Под таким навесом таинственности и затащили людей сниматься. Им говорили очень примерно, что это тайна, мол, всё, что будет происходить, похоже на «Форт Боярд», но конкретики никакой не было. Я очень надеюсь, что проект зайдет и станет хитом, но, кто решится участвовать во втором сезоне, я не понимаю.
Дело в том, что это шоу даже больше не про страх, а про неизвестность. Человеческий организм устроен так, что он абсолютно не готов к встрече с темнотой, он не знает, как себя вести, рисует самое худшее, что может с ним произойти. Ты в своей голове начинаешь представлять ужасные вещи, хотя перед тобой, например, просто шапка, которую ты чисто психологически не готов потрогать, потому что там может быть и не шапка, а крокодил. Это я обрисовал одно из испытаний, которое было на самом деле. У каких-то участников рождалась внутренняя сила, кого-то, наоборот, накрывало так, что по 40 минут были истерики. Дежурила скорая помощь. Я сам не ожидал, что будет происходить: на бумаге это выглядит по-одному, а в реальной жизни оказалось настоящим испытанием для всех. Мы после того, как сняли первый сезон, уже начинали разговаривать как циничные хирурги в курилке.
Я не берусь за то, что не люблю и во что не верю, поэтому изучил формат, мы пообщались с командой, которая будет работать, и поняли, что мы единомышленники, что у нас может всё получиться. Продукт бьет качеством по всем фронтам: по съемке, по эмоциям, по монтажу, по участникам — это ультрасовременная вещь. Из четырех участников двое как минимум — крутые люди в интернете: суперпопулярные тиктокеры или блогеры, ребята из телика, и это в основном молодежь».
О положительной стороне чувства неизвестности
«Это чувство на самом деле не покидает, оно может быть сильнее или меньше, но оно всегда присутствует. Когда я решился переехать из Свердловска в Москву, я держал в руках две клетчатые китайские сумки, а самолет не мог совершить посадку из-за нелетной погоды, и вместо того, чтобы приземлиться в Москве, мы приземлились в Питере — как в одном известном новогоднем фильме. Меня Москва, получается, сразу не стала принимать. А потом это чувство росло, когда я и в долгах жил, и в постоянно нестабильной работе. Но чувство неизвестности совершенно нормальное, оно помогает двигаться вперед».
О сложных взаимоотношениях с Москвой
«Если какие-то стереотипы брать, то у питерцев это всегда небольшой пофигизм, с поднятым воротничком, а свердловчанин — это человек, который может поменять свои планы.
Я себя как-то москвичом не ощущаю. Я в Москве с 2005-го. Я живу в Подмосковье. Для меня Москва — это офис. И, к сожалению, какой-то любви не произошло. Москва — это город, которому я благодарен, и всё, но стены не трогаю и не целую.
Живу на Новой Риге. Тоже всё очень круто и красиво, много всего для людей сделано, правда, есть большое «но»: всё ненастоящее, всё не совсем экологичное, всё сделано руками человека — никакой природной «настоящности», того, что я люблю, здесь нет, к сожалению. Вода, лес — здесь же невозможно есть грибы, которые собираешь, невозможно есть рыбу, которую ловишь, — это всё уже заражено в радиусе 150 километров от Москвы. Что-то натуральное начинается где-нибудь от Новгорода, от мест, где Волга, а всё до этого — нет ни чувств, ни состава правильного».
О любимых местах
«Недавно открыл для себя еще одно место — Алтай. Провел там несколько месяцев. И Юрмала, и Алтай — это такие природные места, где заряжаешься эмоциями и какой-то внутренней силой. Сразу решил, что хочу иметь и там, и там свое жилье.
В Юрмале у меня есть рыбацкий домик на небольшом озере. И на Урале, мы с братом на лодке выезжаем на местные озера. У родителей там дача, и водоем рядом. С родителями время проводим, а утром и вечером рыбачим».
Ссылки по теме
Экстрим в темноте: Сергей Светлаков стал ведущим нового шоу на СТС
Свежие комментарии