«Она» начинается словно анекдот: смешной усатый дядечка Теодор (Хоакин Феникс, виртуозно расширяющий типаж Леонарда из «Теории Большого взрыва») мучается после развода с женой и заводит отношения с условной секретаршей, чью роль в будущем исполняет операционная система — без тела, но с приятным голосом Скарлетт Йоханссон. Умная система с рождения отличается от человека: во-первых, она сама выбирает себе имя («подруга» Теодора предпочла всем остальным Саманту); во-вторых, вряд ли кто-то скажет, что оно ей не подходит — у операционной системы нет ни роста, ни цвета глаз, ни каких-либо еще признаков, которые в представлении других людей могли бы компрометировать выбранное имя.
Теодор, напротив, возникает в фильме с полным комплектом заложенных характеристик. В мире отдаленного будущего, где почти всю работу выполняет искусственный интеллект, он один из немногих работников-людей: Теодор придумывает тексты для рукописных открыток и писем, которые на новом витке цивилизации стали диковинкой. Еще более ценный артефакт — бумажные книги, проигравшие войну цифровым аналогам. Теодор разругался с женой Кэтрин (Руни Мара), но все никак не подпишет бумаги, чтобы официально оформить развод. Он любит слушать грустную музыку в метро. Вечерами автор чувственных писем играет в видеоигру, где нужно куда-то бежать и что-то делать, но его персонаж то вязнет в болоте, то теряется в бесконечном лабиринте. В фигуральном смысле Теодор тоже застрял в зыбучих песках разочарования и одиночества.
Ленту режиссера и автора сценария Спайка Джонза можно условно разбить на три главы. В первой рассказывается о том, каково быть одиноким в гладком и блестящем мире будущего, где процесс человеческого общения порой не просто сведен к минимуму, а отсутствует как вид. Люди едут в метро, разговаривая со своими операционными системами, слушая музыку или последние новости, проверяя почту или просматривая фотографии при помощи коротких голосовых команд. Теодору ничего не стоит представить, как этот живой механизм будет работать без него, но пока какие-то соприкосновения с реальным миром у него остаются: работа, где его тексты хвалит начальник с добродушным и усатым лицом Криса Прэтта, и редкие встречи в лифте с давней подругой (утомленная жизнью Эми Адамс) и ее мужем (концентрат раздражающего оптимизма Мэтт Летшер). Вечерами он ест, играет в видеоигры и иногда пытается вылечить бессонницу с помощью эротических аудиочатов.
Вторая глава — о любви. Джонз наполнил фильм многочисленными, но, конечно, не всеобъемлющими наблюдениями об отношениях мужчины и женщины (даже в форме операционной системы Саманта является носителем определенных дамских качеств). Эта глава о том, каково это — просто смотреть, как он (или она) спит. И о том, что эротический чат на ночь глядя — хуже порнографии. О возможности понять человека, и главное — желании его понять. О маленьких тайнах, которые рисуют каждому уникальный мир и которыми можно поделиться лишь с теми, кто готов принять этот дар очень бережно. О маленькой и большой ревности. О милых забавах, которые порой понятны лишь двум людям. О половой составляющей любых отношений, и о том, что это, вероятно, все-таки не главное.
Спайк Джонз не рассматривает идею отношений человека с операционной системой с пренебрежением, в определенный момент может даже показаться, что подобный союз избавил бы людей от многочисленных травм и переживаний. При этом Джонз не увлекается излишним романтизмом: «Она» достаточно иронична и, местами, охлаждающе рассудительна. «Тигрица» (Оливия Уайлд), с которой Теодор встречается по наводке друзей, с трудом поставив страсть на паузу, спрашивает, планирует ли он серьезные отношения. «Я уже не в том возрасте, чтобы тратить время на ни к чему не ведущие знакомства», — признается она. Понятно, что полуразведенного Теодора такой прагматизм заставляет еще сильнее запутаться в себе.
Самый пронзительный тут третий акт: анекдот обращается трагедией, отношения с операционной системой переходят из мелодраматической плоскости в научно-фантастическую. Люди расстаются, потому что ищут для себя что-то лучшее или попросту другое. Идеальная и понимающая «машина» по мере развития обретает не только многочисленные знания, но и какие-то человеческие черты: может ревновать, увлекаться разными темами и даже писать музыку. Бытовой негатив тоже сведен к нулю: Теодор не наблюдает растрепанную или раздраженную Саманту — она просто праздник, который всегда с ним; но любое торжество подходит к концу.
«Она» напоминает «Солярис» эпохи социальных медиа: сочные цвета, музыка Arcade fire, крошечные девайсы и мир, в котором герой хватается за воспоминания и заводит отношения с кем-то (или чем-то), очень похожим на человека. Спайк Джонз завершает каскад ироничных (особенно ему удались шутливые вставки из видеоигр) и лиричных сцен пронзительным письмом Теодора к бывшей жене, где концентрирует опыт, вынесенный из этой трагианекдотичной истории. Он перестает вытеснять Катрин как болезненное воспоминание и принимает, что продолжает ее любить не просто как человека, но как совокупность изъянов и достоинств. И бестелесный роман с Самантой послужил для него своего рода терапией.
Ссылки по теме
Зачем вы, роботы, красивых любите: 10 фильмов про чувства между людьми и машинами
Свежие комментарии