«Поэт в России больше, чем поэт». С этим порядком утомившим тезисом на экране появляется фронтмен группы «АукцЫон» Олег Гаркуша, играющий в «Рыжем» ни много ни мало классика советской поэзии Евгения Евтушенко. В конце девяностых автор «Братской ГЭС» и в России то уже не жил — лишь иногда наведывался с гастролями, чтобы осыпать дворцы культуры золотым сборником рифм. В фильме образ знаменитости иначе как злой карикатурой и не назовешь: тонущий в букетиках пионов Евтушенко томно покуривает сигаретку и снисходительно смотрит на екатеринбургскую маяту, пришедшую к нему на поклон.
Дело происходит в конце 1998 года: только что отгремел дефолт, и выглядит типичный уральский любитель поэзии, мягко говоря, не слишком ухожено, особенно в сравнении с пышущим благополучием шестидесятником. Местные еще и наседают: очень просят послушать их друга Бориса, который тоже поэт, гражданин, голос поколения. «Ну, почитайте что-нибудь», — бросает Евтушенко без особого желания вникать в стишки неофитов. Борис Рыжий (Алехин) безэмоционально декламирует строчки про девушку шестнадцати лет и чужие губы, которые ее ласкают и что-то шепчут. Из его уст текст песни «Руки вверх!» звучит как отъявленная блатота.
Сегодня-то понятно, что песня эпохообразующая, но цитировать сибаритствующему гению попсу — роскошный демарш. Настоящий Рыжий, каким его помнят герои документального фильма Алёны ван дер Хорст, пожалуй, такого бы не сделал, хотя бы из уважения к регалиям мэтра. Но фильм Семена Серзина на то и «антибайопик», что волен свободно трактовать биографию своего героя, придумывая удобную с художественной точки зрения небывальщину. В данном случае столкновение молодого поэта с поэтом старым — лучший способ показать опасность пути, избранного заглавным героем.
Талантливый парень из неблагополучного района Екатеринбурга — прославленного им на весь мир Вторчермета — на работе не работает, а числится, гордо отказывается брать деньги у обеспеченного отца (Михаил Самочко) и держит — не со зла, конечно же — жену Иру (Таисия Вилкова) и сына Артема (Захар Карякин) на голодном пайке из картошки и чая. На большее денег, увы, не водится. В свободное время он пишет очень хорошие, стихи и мечтает о том, что все их прочитают. Пытаться заручиться поддержкой забронзовевшего старика, лоснящегося, как восковая фигура в музее мадам Тюссо — значит, расписаться в желании стать таким же, променяв себя на госпремии и почетный титул знатока русской литературы в каком-нибудь американском вузе. Зачем это Рыжему? Незачем — из материальных благ его интересует разве что возможность порадовать ребенка недоступным большинству постсоветских детей конструктором Lego (у него про это есть целое стихотворение). И купить супруге новый теплый свитер.
Рыжему в исполнении Алехина — тоже голоса эпохи, все же «отец эксзистенциального хип-хопа» — карьера поэтической звезды несимпатична. Тем более, что у него еще есть дела дома: годы жизни на «Вторчике» вечно напоминают о себе. Добрый пласт истории поэта у Серзина лишен поэтизма, предлагая зрителю слепок эпохи, которую сам Рыжий описал емким «как хорошо мы плохо жили». В окружении маркеров времени, песен группы «Колибри», Ельцина по телеку и «италийских Жигулей», происходит своя невероятная жизнь. Свердловский поэт Рома (Евгений Ткачук играет комично-злую версию «короля уралмашевских поэтов» Романа Тягунова) пытается стать «криэйтором» и подняться на рекламе — в итоге должен денег всем криминальным авторитетам района. Такое не прощают. Олег Дозморов (Евгений Серзин) торгует сим-картами, в свободное время тоже пишет (Рыжему из фильма они посему-то не нравятся). Надежда советского бокса Миша (Константин Итунин) приковывает себя наручниками к батарее, чтобы не сорваться и не побежать за новой бутылкой — не сцена, а один большой привет «Городу без наркотиков». Мир «Рыжего» пугает внешней неустроенностью, но не обходится без добрых людей и широких жестов. Да, пьют здесь преимущественно чистый спирт, бьют морду неожиданно, но за дело, а прожженные бандиты (Олег Васильков) не страшны, когда растроганы стихами. Такое вот оно — проживание «земной швали: бандитов и поэтов», от которых герой не может, да и не хочет отрываться.
Борис Рыжий покончил с собой в мае 2001 года. Причины, по которым он решился на такой шаг, неясны. Но фильм его имени предлагает компетентную версию развития событий — Рыжего убила поэтическая мечта, никак не соответствующая его человеческой натуре. Казалось бы, все наконец-то начало получаться: московская богема премирует поэта «Антибукером» и тугой пачкой денег, вызывают в волшебную страну Голландию на всемирный слет литераторов, просят интервью... Тем временем, рушится вроде бы крепкий брак, исчезают друзья — одни просто так, от крутости жизни, другие от обиды на Борю, который слишком возгордился вниманием и водрузил себе на голову корону. У поэта в России, как в анекдоте, «два путя»: либо отказаться от стихов как цели и попробовать прожить нормальную, никем неузнанную, жизнь, либо расчеловечить себя, добровольно оставить всех любимых и неискренне улыбаться толпе, бросающей на сцену пионы.
Был бы поэт жив — в этом году наверняка поздравляли бы с пятидесятилетием на высшем уровне, издавали юбилейные сборники, даже отдали бы во владение какой-нибудь хороший, толстый литературный журнал. Но представить Рыжего в таком качестве заслуженного деятеля искусств также трудно, как постаревшего Алексея Перминова (создателя рэп-группы «Рабы лампы»), Джеймса Дина или советского поэта Сергея Чекмарёва. Просто есть на свете люди-образы, которые настолько зарифмованы со своей эпохой, со своим местом и ближним кругом, что уже не могут без них полноценно существовать. Похоже, «Рыжий» нашел необычный, но искренний ответ на главный вопрос байопика как жанра — почему же все получилось именно так и никак иначе? Просто долгая счастливая жизнь — это, как пел Егор Летов (в фильме он ненадолго появится, не все узнают за косматой бородой Александра Ильина), либо «безрыбье в золотой полынье», либо «вездесущность мышиной возни». Выбирать из этих двух зол — заранее проиграть.
Ссылки по теме
«Жар-птица»: Экзамен по красоте
Больше, чем поэт: трейлер антибайопика «Рыжий» Семёна Серзина
«Королевство»: Твой дом — моя крепость
Распалась связь времен: Первые конкурсные картины на фестивале «Маяк»
Свежие комментарии