В первый раз отечественное кино столкнулось с духом зимы и стужи в 1924 году, когда «Морозко» Юрия Желябужского выпустила в прокат студия «Межрабпом-Русь» (там же осмелились экранизировать «Аэлиту»). Недлинная (всего-то 40 минут) фильма по русской народной сказке получилась, что называется, «без купюр». Злобная старуха отправляет в лес падчерицу Марфушу, где её и встречает Морозко. Не обходительный старичок с окладистой бородой, а сбежавшая из скандинавского ада бестия, издали похожая то ли на снежного человека, то ли прячущегося на дереве разбойника. — «Тепло ли тебе, девица?» — «Тепло, тепло, батюшка Мороз!» Бесовщина так потрясена кротостью Марфуши, что тут же преображается: надевает расписной кафтан и дарит новой знакомой целые сани подарков, да и отправляет восвояси. Старуха, увидев в случившемся отличную схему обогащения, посылает в лес уже перелюбленную дочурку. Та, конечно же, живой оттуда не выберется: когда за ней поедет старик, то обнаружит только замороженный разозленным духом труп. «Старикову дочь женихи возьмут. А старухиной одни косточки везут». Сказка, может, и условно-детский жанр, но совершенно точно не травоядный.
Оттепель многое списала. В 1959 году сняли запрет на показ «Старого наездника» — комедии по сценарию Эрдмана и Вольпина, пролежавшего на полке 18 лет. В Москву вернулся Роу, принявшийся обстреливать кинотеатры роскошными эскапистскими сказками о Коте в сапогах и Золушке в хрустальных башмачках. Однако прошлое упорно не хотело забываться — главными героями их произведений всё чаще становились выпавшие из жизни люди: возвращающиеся с многолетней службы солдаты («Марья-Искусница») и нищие, позабытые публикой артисты («На подмостках сцены»). И хотя Роу очень просил коллег-сценаристов исключить из сюжета любую политику, кое-что оттепельное в нее всё-таки пробралось. Замаскировавшись под сказочный сюжет о рубаха-парне, трио из режиссера и двух сценаристов рассказало героическую историю выпавшего из мира человека. Со счастливым концом: пугающая медвежья гримаса обязательно исчезнет, а дальше всё будет только лучше.
Забавно, что в конце 90-х «Морозко» внезапно обрел вторую жизнь в США. Его показали в культовом телешоу Science Theater 3000 — синефильской передаче, где не только транслировали «фильмы категории Б», но и высмеивали их. С тех пор за лентой Роу закрепился культовый статус случайного хоррора: американскому зрителю народный рассказ об играх славянских божков показался уж слишком страшным и совсем не детским. Ну что тут можно сказать: не разбирается воспитанный Голливудом зритель в наших целлулоидных обрезках. Контекста ему определенно не хватает — и очень зря: говорят, страшная сказка является лучшим топливом для развития личности. Помогает узнать, что мир, к сожалению, несовершенен, а за свою правду иногда приходится испугаться и пострадать.
Ссылки по теме
Вечер с Соловьевым: трилогии под настроение – от «Ассы» до «Анны Карениной»
«Семнадцать мгновений весны»: Штирлиц – разведчик, пришедший с холода
«Радиоприемник был просто символ одиночества». Как Марлен Хуциев прощался с эпохой оттепели
Броненосец «Потёмкин»: Матросы против драконов
Былинно-сказочный мир Александра Птушко - Ольги Кручининой
Свежие комментарии