В канун рождества 1985 года продавец угля Билл Ферлонг (Мерфи), как всегда, развозит набитые черным топливом мешки по адресам в небольшой ирландской деревушке. Одна из остановок — католический приют, практически градообразующее предприятие, монахини которого не только занимаются трудовым перевоспитанием «падших женщин» — в основном молодых матерей, родивших без мужей, — но и содержат единственную на всю округу школу и в целом определяют жизнь общины. Билл, добропорядочный гражданин, муж и отец пятерых дочерей, и сам вырос у матери-одиночки, то есть знает не понаслышке, как относятся к девушкам в подобной ситуации — да и своими глазами, разгружая уголь, видит, что за красивыми дверями и фасадами приюта творится неладное. Все вокруг – от жены (Айлин Уолш) до владелицы местного паба — твердят, что ради выживания нужно закрывать глаза на некоторые вещи, но Билл, как ни старается, не может перестать думать о несчастных «пленницах» — одну из них он однажды находит запертой в угольном сарае. И принимает непростое решение больше не проходить мимо.
История приютов Магдалины, о которых идет речь в книге и фильме, началась еще в середине XVIII века, а последний был закрыт аж в 1996 году. За столетия благая идея о помощи оступившимся женщинам, оказавшимся в трудном положении, трансформировалась и приняла весьма уродливую форму — христианские убежища превратились в трудовые лагеря, где девушек буквально пытали непосильной работой, держали взаперти, всячески унижали. Экранизация романа Киган, опубликованного в 2021 году и вошедшего в шорт-лист Букеровской премии, стала одной из первых продюсерских работ для основанной в 2022 году компании Бена Аффлека и Мэтта Дэймона — главная ставка в данном случае была, очевидно, сделана на Киллиана Мерфи, чья актерская игра по большей части и превращает неспешное по ритму и будто испачканное сажей по цвету кино в тихий, но все же шедевр.
Множество крупных планов, на которых прозрачно-голубые глаза актера прорезают и освещают обступившую его тьму: проснувшись ночью, он долго смотрит в окно, вспоминая собственное детство, днем — замирает, остановив грузовик на обочине, все так же глядя куда-то в пустоту сквозь стекло, теперь уже автомобиля, свет падает на его лицо сквозь церковные витражи, взгляд устремлен вверх, губы автоматически шепчут молитву. Окна и стекла — повторяющийся символ, как и мытье, точнее отмывание почерневших от угля рук, с каждым днем все более остервенелое. И как ни три — не отмыться. Флэшбеки поясняют, почему вдруг маленький человек решил пойти своим путем против системы, хотя в целом объяснения и не нужны — хочется верить, что неравнодушие, пусть и единичное, все еще способно разогнать мрак.
Зловещая в своей сдержанности настоятельница в исполнении Эмили Уотсон парализует героя, оказавшегося перед ней, — словно провинившийся мальчишка, он молчит, потупив взгляд, слушая ее вопросы о его дочерях, звучащие уже как угрозы, глядя на то, как она отсчитывает и кладет в конверт деньги. Подарок на Рождество? Нет, плата за молчание. Но жизнь дрожащей на куче угля девушки, так напоминающей Биллу его мать, бесценна. Ложному христианству внезапно противопоставляется истинное, скромное, молчаливое — буквально, протянутая рука, не безликого бога и его названных слуг, а конкретного человека. За которую, как за соломинку, хватается утопающая в пучине несправедливости, жестокости, предубеждений девушка. И которая тянет ее если не к свету, то к теплу семейного очага.
«Мелочи жизни» в прокате с 13 марта.
Ссылки по теме
«Это не политическое заявление»: Киллиан Мерфи о фильме «Мелочи жизни»
«Шоугерл» с Памелой Андерсон, «Крушение мира» с Мэри Элизабет Уинстэд и еще 10 фильмов марта
«Золотого медведя» 74-го Берлинале вручили документальному фильму «Дагомея»
Киллиан Мерфи станет директором исправительной школы
«Острые козырьки»: Почему сага о бандитах-романтиках так полюбилась зрителям
Свежие комментарии