Идея «Третьего сентября» началась с временного лимба или текста песни Шуфутинского?
Началось, конечно, с песни, но не с текста, а с массового наплыва мемов про нее в соцсетях. Третье сентября в этом смысле стало настолько народным событием, что не обратить на него внимания было невозможно. И уже оттолкнувшись от этого, мы стали думать, как же экранизировать это замечательное явление.
Вы до этого часто работали в авторском коллективе и, знаю, вас приглашали править некоторые сценарии, дописывать отдельные линии и диалоги, а тут, получается, ваш сольный проект. Вам комфортнее работать одному или в команде?
В работе соло есть неоспоримый плюс – не зависишь от чужой занятости. Не нужно договариваться о зумах, встречах, когда у всех свои планы. Раньше мы сидели с ребятами в одной авторской комнате с утра до вечера, шесть дней в неделю, и проблем с организацией не было. А сейчас поди всех собери, плюс часть времени закладываешь на то, чтобы узнать, как дела друг у друга и поделиться новостями. Это часа два, не меньше. Так что в этом смысле одному работать проще, особенно когда дело касается проектов, создающихся в сжатые сроки. С другой стороны, в коллективе авторов есть классная возможность пошутить с друзьями и воспользоваться чужой головой, когда в своей вдруг пустота.
Так «Третье сентября» появилось только благодаря вам и мемной песне?
В первую очередь - благодаря Даниле Шарапову, генеральному продюсеру проекта, который очень плотно занимался творческой частью и был, в том числе, моим редактором. Но изначально не было ни так называемого «дня сурка», ни свадьбы, это был вообще другой фильм, который мы, может быть, позже еще снимем. Начинали с любви с первого взгляда, потом переключились на пару в длительных отношениях. Наконец, подняли ставки до свадьбы – как пикового события первого этапа отношений, объединяющего и всех героев и, что немаловажно, зрителей. И только потом появилась конструкция с бесконечным третьим сентября. Причем это произошло именно с третьего нашего захода в эту историю.
Это определенный знак! Причем у вас же еще и тройка основных героев: скромник-жених в исполнении Павла Рассомахина и два его друга, один из которых подкаблучник, а другой – бабник и повеса. Эти во многом архетипичные образы парней с мальчишника были списаны с кого-то из знакомых?
Не без этого. Счастлив, что имею много друзей, весьма и весьма оригинальных ребят и девчонок, черты которых я периодически раздаю персонажам. Но лишь черты — в жизни люди куда более многосложные и не такие утрированные. Несмотря на это, друзья подарили уже немало историй для сюжетов, о которых я потом слышал «да в жизни такого не случилось бы никогда, это чистой воды сценарная выдумка».
Вы участвовали в кастинге актеров на главные роли, или, может, когда писали сценарий, думали о конкретных артистах?
В производственных решениях я практически не участвовал по одной простой причине – сценарные сроки были катастрофически сжатые. Очень вовремя подключился режиссер Феликс Герчиков, который взял весь кастинг на себя и периодически показывал пробы, а я делился впечатлениями. Когда увидел наших жениха с невестой — Павла Рассомахина и Арину Постникову, понял, что это 100%-ное попадание.
В условиях временной петли раскрывать арки персонажей сценаристу сложнее? Или напротив легче, грубо говоря, копировать текст и добавлять в него диалоги и сцены в этих же локациях, которые раскрывают события и героев?
Определенно сложнее, потому что наши герои связаны не просто одним днем, а свадьбой лучшего друга, который непременно хочет жениться и выбраться из временной петли. Хочешь — не хочешь, а каждый раз нужно отправляться по одному и тому же пути, повторять ритуалы. В этих условиях было непросто добавлять им не только развитие характеров, но и разнообразить действие, обеспечить смену обстоятельств, чтобы сюжет двигался и отдельно от самой свадьбы. Так что сэкономить время удалось разве что на копировании шапок сцен с локациями, да и то далеко не всех.
Когда вы пришли к концепции условного «Дня сурка», не пересматривали ли классический фильм и все похожие на него?
Специально пересматривать не стал — во-первых, не хотелось поддаваться влиянию канонических картин. А во-вторых, я прекрасно помнил не только их, но и тот же «Зависнуть в Палм-Спрингс». Но у нас в центре сюжета свадьба, а главное — уже имеющаяся с самого начала большая любовь, которую надо сохранить. Так что пришлось все-таки соображать самому.
Ну вы не думаете, что после выхода сериала появятся комментарии в духе «наши просто пересняли «День сурка»?
Уж точно не пересняли. А что касается движка… В музыке семь нот, из которых создается бесконечное множество мелодий. Так и в кино есть набор фабул, которые курсируют от греческих трагедий и Шекспира до нашего времени. На мой взгляд, любую идею и любой сюжет можно переосмыслить по-своему. Чем дальше, тем тяжелее становиться первопроходцами, но мы всегда способны придать даже классическому сюжету что-то новое.
Своим музыкальным ответом вы меня очень гармонично подвели к следующему вопросу. Почему, на ваш взгляд, сейчас становятся актуальными и входят в производство фильмы, подпитанные российской музыкой? До «Третьего сентября» были уже «Иванушки» в разных интерпретациях, скоро выйдет байопик про «Руки вверх» и «Комбинацию», недавно Александр Войтинский, с которым вы работали на «Очевидное невероятное», сообщил о съемках фильма про группу «Звери».
Наверное, все просто вспомнили, какой мощный импульс передает музыка зрителю и как помогает усилить драматургию. Грех, так сказать, не воспользоваться. А в нашем случае со свадьбой от музыки при всем желании никуда не деться. Вспомните как она с утра пораньше из лимузина громыхает, марш Мендельсона опять же, а в ресторане настоящая вакханалия: танцы-подарки, песни-подарки, караоке-конкурсы, просто танцы, просто песни и просто караоке. «Третье сентября» мы вообще изначально хотели сделать мюзиклом, чтобы исполнение героями песен давало дополнительную драматургию, но ограниченное время производства не позволило нам воплотить эту задумку. Наверное, главная моя печаль.
Многие сценаристы, когда пишут тексты, слушают для вдохновения музыку. Во время работы над «Третьим сентября» сколько раз вы прослушали знаменитую композицию Шуфутинского?
Конкретно «Третье сентября», кстати, всего пару раз, но общее количество прослушанных популярных песен было внушительным. На большой громкости, чтобы слова разобрать. Соседи, наверное, подумали, что я в запое. А когда мы решали, не сделать ли весь саундтрек в жанре шансона, в котором я не сильно разбираюсь… Весь дом меня с освободившимся из тюрьмы другом хотел поздравлять, не иначе.
А как вы вообще стали сценаристом? Насколько я понимаю, у вас нет профессионального образования, и вы поначалу работали юристом.
Я со школы играл в КВН, а когда встал выбор, куда поступать, в справочнике для абитуриентов КВНщицкого факультета не оказалось. Пришлось идти в юристы, думал, не посмеюсь, так хоть на костюм с галстуком заработаю. Вот, со второго курса начал трудиться. Карьера пошла, но все время было ощущение, что это немножко не мое. Точней, очень сильно. Решил, что пора бросать, пока не ушел с головой в нелюбимое дело. Потом года четыре занимался всем подряд: делал сольные стендап-концерты, в театре играл, даже репетитором работал по истории. В результате, попал в «Центральный микрофон» — телевизионное стендап-шоу, которое снимала Good Story Media. Её продюсеры потом и предложили попробовать писать сериалы.
И сразу на «Реальных пацанов»? Это же настоящая школа жизни.
Именно. Антон Зайцев, создатель «Пацанов» и мой драматургический отец, привел в авторскую комнату и говорит «Добро пожаловать в аквариум с пираньями, располагайся». Вот, пришлось располагаться и у пираний учиться, теперь они мои добрые друзья. А вообще, очень рад, что попал тогда в Good Story, это настоящая сценарная школа с высокой планкой.
Сейчас вы начинаете входить в режиссуру. Чем это продиктовано?
Причин несколько. Во-первых, очень хочется развиваться в кино, брать новые высоты. Во-вторых, есть ощущение, что иной раз в комедии твой юмор лучше тебя никто не снимет. А чужому материалу, со своим опытом, можно придать хороший дополнительный импульс. К тому же, режиссура разительно отличается от сценарной работы по формату — вместо своего закутка одиночества вдруг оказываешься среди кучи людей, общаешься, решаешь кучу практических вопросов не в голове или на бумаге, а в реальной киножизни. Очень нравится этот контраст деятельности, да и помимо прочего очень полезно заняться реализацией текста, понять, что работает, а что нет. Фактическое воплощение замысла посредством актеров, камеры, света — это определенная магия, от которой получаешь невероятное удовольствие. Ну или печаль, депрессию и счета от психолога, это уж как получится.
Последний вопрос, который я задаю всем: чего вам не сейчас не хватает в российской киноиндустрии? Можно отвечать как сценарист, как режиссер, как зритель – с любой позиции.
Как сценаристу и режиссеру мне иногда не хватает смелости и решительности от продюсеров, наших заказчиков, в исследовании разных форматов, жанров и проблематики. Индустрия поддается тренду, от которого долго не может избавиться, и все начинает подчиняться ему. Это, в том числе, и вечный поиск хай-концепта, громких конструкций в истории, без которых идею никто не возьмется реализовывать. Нужна невероятная событийность, закрученность сюжета не хуже, чем в «Миссия невыполнима», даже когда речь идет о драме в провинциальном городишке. А ведь иногда вся прелесть кроется в характерах персонажей, их отношениях, бытовой жизни. Попробуйте сейчас продать идею сериала «Офис»: все строится на начальнике-идиоте в маленькой компании и любовной линии, которая до первого поцелуя доходит к концу второго сезона. Никто такую заявку серьезно не воспримет. Так что хотелось бы, чтобы мы перешагнули этап суперярких схем и повнимательнее отнеслись к простым, но потенциально милым вещам.
Сериал «Третье сентября» на ТНТ со 2 сентября.
Ссылки по теме
Мила Ершова и Юрий Насонов попадут в параллельную реальность в ромкоме «Сводишь с ума»
«Зависнуть в Палм-Спрингс»: Живи так, будто завтра не наступит
Пылкий век: истории любви из разных стран и эпох
«Жених»: Светлакову снова горько!
Свежие комментарии