После падения инопланетного корабля в Чертанове прошло несколько лет. Влюбившуюся в пришельца-долгожителя Харитона (Риналь Мухаметов) Юлю Лебедеву (Ирина Старшенбаум) исследуют в лаборатории, надеясь расшифровать внеземные технологии. Ее чудом выживший бывший Артем (Александр Петров) контужен и выведен из амплуа «боевитый парень с района». России, впрочем, рано спать спокойно: на орбите нарисовалось еще одно НЛО. Это космическая станция Ра, которая должна вернуть вселенной равновесие: уничтожить Юлю и лишить землян ключа к могущественным технологиям.
«Вторжение» Федора Бондарчука продолжает линию отечественного самоанализа через близкий контакт третьей степени, хотя и заплетается в амбициях. Как часто водится, это продолжение, которое приобрело в весе, но растеряло в содержании. В первую очередь, сбоит механизм фильма-катастрофы, где часто (но, конечно, необязательно) глобальный катаклизм или инопланетное вторжение служит рифмой к семейным неурядицам. В «Притяжении» довольно внятно формулировался запрос на любовь и понимание, обраставший сопутствующими деталями. Юля потеряла мать, мучилась приказным тоном отца, не испытывала удовлетворения от тупиковых отношений с Артемом – беспутным пройдохой, который в формате заботы тоже норовил положить ее в карман. Висящие в воздухе недоговоренности взрывались от легчайшего контакта с непознанным: ракеты – вверх, телевизор – в паранойю, люди – на баррикады. Бондарчук со сценаристами Маловичко, Золотаревым и Ларионовой вывели в формате отечественного блокбастера напряжение российской действительности, которая готова кидаться хоть на чужих, хоть на своих, только чиркни спичкой.
Тем показательнее, что в сиквеле – превосходящем «Притяжение» по всем статьям в области техники – возникла беда с фантастикой; проще говоря – смысловая каша из топора.
Надо заметить, что режиссура Федора Бондарчука в целом тяготеет к логике барельефа. Камеру что Михаила Хасая в первом фильме, что Владислава Опельянца во втором прежде всего интересуют панорамы и архитектурные композиции, а артисты в большей степени фактурно присутствуют в кадре, а не играют какую-то драматическую динамику. Потому кастинг напоминает не столько артистический, сколько архитектурный ансамбль: грубо вырезанное лицо Сергея Гармаша, героическая геометрия Меньшикова, инопланетный пионер-герой Мухаметов, Ирина Старшенбаум с пластикой женской статуи, какие любят ставить на готических кладбищах, наконец – памятник неизвестному солдату в исполнении Юрия Борисова, который после «Быка» и «Хрусталя» продолжает играть набыченных простых парней с правилами. В этой логике неудивительно, что общаются они рубленными репликами и слабо поддаются психологической эволюции, но органично смотрятся в кадре и хорошо сообщаются на уровне типажей. Переменился лишь герой Петрова, который в последних фильмах (см. «Текст») вообще уходит от образа крикливого пацана – в надлом и насупленную драму.
Следом идет проблема роста: увеличение масштаба не получает поддержку выразительного внутреннего конфликта, а базируется на десятках маленьких. Юля дежурно злится на отца, а также на Харитона, который, естественно выжил, но несколько лет не объявлялся (зато нашел работу, обжил в Подмосковье избушку и даже завел огород). Служака Иван (Борисов) будет серчать на Юлю, когда заподозрит ее в гибели сына. Петров может скрежетать зубами от коленец судьбы-злодейки.
Если неровное «Притяжение» напоминало городское фэнтези с элементами young adult (подростковой литературы), в котором преломлялись «Кин-дза-дза» и «Россия 88», «Инопланетянин» и реклама воды из военторга, то во «Вторжении» все полутона смывает мощной волной спецэффектов и экшна. Все претензии к первому фильму, которые находили хрупкое объяснение в его же плакатной логике, здесь засияли ярче кремлевской звезды.
«Вторжение» – это батальное полотно про «они первые начали». Из переливающегося образа – абстрактного триггера человеческих страхов и готовности к насилию – космический корабль превратился в высокотехнологичного двойника земного правительства. Как российские военные, он готов устранить проблему любой ценой – и пускает в ход самое могущественное оружие XXI века: цифровую панику и фейк-ньюс. Постправда, липовая хроника, истерия в мессенджерах, возможность «подделать» человека на экране – сейчас это не выглядит так уж инопланетно; технология deepfake позволяет заменить Маколея Калкина в «Один дома» на Сильвестра Сталлоне, Джека Николсона в «Сиянии» – на Джима Керри, а Харрисона Форда в «Бегущем по лезвию» – на Леонида Якубовича. Хорошее наблюдение, резонирующее с политическим угаром одного телеканала, который в фильме фигурирует как верный источник информации.
Эта новая риторика вообще переворачивает все с ног на голову: если «Притяжение» было про доверие к Другому как возможность исцелить себя, то «Вторжение» выводит доверие как большое слабое место. Выключай интернет, доставай проводной телефон, залезай на крышу (а лучше – улетай на Камчатку). Даже название лишено двусмысленности: сближение космических тел, рифмующееся с человеческим контактом, заменено исключительно термином атаки. Москву заливает не толща воды, а многослойная паранойя, которая не может отличить, где свои, а где чужие: верить ли Сергею Брилеву (в первом фильме везде мелькали «Life news» и RT) или экс-нтвшнику, а ныне блогеру Алексею Пивоварову, надеяться на Ростелеком или гнать на такси (!) в Минобр, меняться или сдохнуть. Несмотря на то, что новый фильм Бондарчука вписывается в воинствующую парадигму отечественных блокбастеров, что прискорбно, он вновь улавливает важное: с кем эта война по-настоящему ведется не понимает, кажется, решительно никто.
Узнать подробнее о том, как создавался фильм «Вторжение» вы можете на странице специального проекта онлайн-кинотеатра Wink.
«Вторжение» в прокате с 1 января.
Ссылки по теме
Как создавались спецэффекты для фильма «Вторжение» Федора Бондарчука?
Александр Петров: «Уходить надо тогда, когда хочется ещё остаться!»
«Притяжение»: Лишь бы не было войны
Свежие комментарии