«Любовь огромнее империй», — такую фразу удалось выдавить из себя фольклористке Джиллиан Перхольт во время страстной ночи с джинном в повести Антонии Сьюзен Байетт, опубликованной в 1994 году. Четверть века спустя до текста добрался Джордж Миллер — австралийский визионер, попросту говоря — большой выдумщик, которым оказался выпусник мединститута. Еще работая на скорой, он уже знал наверняка, что борьба с нездоровым жаром или травматичностью человеческого тела ему совсем не так мила, как воображение миров, где всему вот-вот настанет конец, поросенок может говорить, пингвиненок — танцевать, а фольклористка — или нарратологиня — общаться с духами арабской мифологии.
Эту неуловимую магию пространства и времени Миллер и пытается поймать в бутылку 100-минутного, не считая титры, фильма. Изобразить, как за каждым жестом скрывается чье-то воспоминание, историческая или художественная аналогия. Что культурные коды — это не только школьная программа, архитектура за окном и пыльный свод убеждений (за британский чопорный консерватизм отдуваются две пожилые соседки Алетейи). Истории окружают нас густым роем (именно с ним Байетт сравнивала первое появление джинна), проникают в наш дом с безделушками, новостями, лакомствами и лавиной информации из Интернета. Они сопровождают каждый клочок земли и каждую на свете мелочь, которую кто-то создал, придумал, сломал, потерял, продал или купил. И может быть фильм Миллера содержит — или заслуживает — критику ориенталистской оптики, но, думается, подлинная страсть режиссера — именно к магии рассказа, который всегда содержит хотя бы минимальное присвоение нарратива. Хотя и расширяет представление человека о мире, делает его более эмпатичным и открытым к иному опыту. В конце концов, все начинается на сказочный манер: это история о временах, когда люди летали на самолетах. Как же давно это было. Интересно, какие они — эти люди.
Свежие комментарии