Аккурат к 25-летнему юбилею «Короля льва» студия Disney выпустила самый замысловатый ремейк классического мультфильма в их новомодной линейке переосмысления собственного наследия. Натуралистичная компьютерная графика, на озвучке — традиционная россыпь звезд (в том числе с ведущими ликами рэп-культуры от Дональда Гловера до Бейонсе), в кадре – довольно строгое следование мизансценам мультфильма, но с потерей экспрессии. Несложно понять, почему этот фильм напоминает скучный пересказ, интереснее – разобраться, зачем он вообще осуществлен.
«Король лев»: смотреть мультфильм онлайн
Как и пьесы Шекспира, большинство диснеевских хитов родилось не на оригинальном материале: если в основе не популярная сказка, то как минимум отголоски иных произведений (так, «Аладдин» многое взял из «Багдадского вора» 1940-го). «Король лев» в этом смысле чуть более любопытен, чем, скажем, «Русалочка» или «Дамбо»: с одной стороны, это вольное переложение «Гамлета», с другой – заимствование ряда визуальных и сюжетных идей из аниме «Кимба – белый лев» Осаму Тэдзука – человека, которого почитают как «бога манги», так как он стал основоположником японского комикса в современном понимании.
Не менее важно, что классическая лента Роджера Аллерса и Роба Минкоффа выстроена как мюзикл, состоящий из сплошных шоустопперов — эффектных песенных номеров, которые должны запасть в зрительское (и особенно детское) сознание так глубоко, что никакими ремейками потом не вытащишь. Легкий зуд от эффекта узнавания, который рождает «Король лев» Джона Фавро, подчеркивает, что с этой задачей 25 лет справились очень неплохо – даже если не воспринимать диснеевский мультфильм с особой теплотой. Львиная доля обаяния оригинальной картины базировалось именно на мьюзикальной (sic!) экспрессии, которая заставляла животных говорить, петь и сложносочиненно танцевать, а окружающее пространство то окрашиваться в красный с зеленым, то меняться в размерах — от сердца львенка до пустынных далей. Так, аниматоры разговаривали со зрителем одновременно на экспрессионистском языке «Кабинета доктора Калигари» (1920), цитировали «Таксиста» (1976) и «Триумф воли» (1935) в сцене с марширующими гиенами, а также превращали ряд сцен в сгусток переживания: одна лишь смерть Муфасы снята в такой энергичной манере, что никаким реализмом эту оптику напуганного ребенка не сфабриковать.
«Король лев» Джона Фавро во многом пытается превратить фантазию, помесь грезы и кошмара, в хронику взросления и политического противостояния в одной далекой-далекой саванне. Несмотря на технологичность, его версия этой истории напоминает другой сюжет из 90-х – семейное кино с говорящими кошечками и собачками вроде «Дороги домой: Невероятное путешествие». Сложно отделаться от ощущения, что столь правдоподобно выглядящие животные не должны говорить и тем более петь. Вдобавок делают они это так же интересно, как деревенские куры и петухи могли бы поставить мюзикл про Шантеклера (была такая популярная пьеса и мультфильм, именовавшийся то «Рок ку-ка-ре-ку», то «Новые приключения пса и его друзей»). Справедливости ради, единственная сцена, на которой Фавро, кажется, не побоялся немного порежиссировать, становится украшением фильма: исполнение песни Lion sleeps tonight, где цокот кабаньих копыт задает ритм, а сама композиция прерывается львиным рыком, по-настоящему работает.
Через эти наблюдения легко посетовать, что «Король лев» стал жертвой компромиссов. Реалистичная графика, но максимально фантасмагорическая история. Все еще мюзикл, но без ярких постановочных номеров (за одним исключением). Дотошное следование оригинальным диалогам, но легкая смена акцентов в сторону актуальности (например, бородавочник Пумба теперь может разъяриться на фэтшейминг в лице слова «толстый», а не банальное «свинья»). Наконец, сохранение общей канвы с отказом от замысловатого микса элементов европейской, японской и чуть-чуть африканской культуры в пользу чуть большей аутентичности континенту – как минимум в аранжировке некоторых композиций.
Тем удивительнее, что у этой неизобретательной мешанины из вторичности и робких намеков на современность есть то ли подобие мотивации, то ли благое намерение. На экваторе экранного времени Симба, сбежавший через пустыню от родных мест в царство раздолбайства, где его обучили философии безответственности сурикат и бородавочник, лишается кусочка гривы. Шерсть отправляется в удивительное путешествие по пустыне – прямо в лапы к Рафики, который здесь производит впечатление скорее безумного бабуина, чем мудрого. В мультфильме добрая весть достигала обезьяну по ветру, в фильме – довольно подробно показано, как шерсть цепляется за ветку, как ветку обгладывает жираф, как скарабей толкает по пустыне шарик кала – и только потом ДНК будущего короля достигает рук шамана.
В этой неуместной натуралистичности, вероятно, и скрывается сверхзадача нового «Короля льва»: рассказать о том, что все связано – и саванна, и лесок, Симбы каждый волосок. Научить одновременно любить как милых зверушек, так и скрывающихся за их масками человеческие характеры, которым свойственно быть ранимыми, обидчивыми, мстительными. Рассказать о многообразии видов в самом широком смысле. Спеть старые песни о главном. Вряд ли, правда, фундаментальная несочетаемость изображения и звука, антропоморфности и звериной натуры, престолонаследия и бодипозитива поможет донести до зрителя эти прекрасные идеи.
Ссылки по теме
«Аладдин»: Дай, Джинн, на счастье лампу мне
«Дамбо»: Слон улетел, клоуны остались
Звезда смерти: Кто работает на «Империю зла»?
Свежие комментарии