Помните этот сюжет? Во времена Саула шла война евреев с филистимлянами, длившаяся с переменным успехом долгие-долгие годы. Исход решающей битвы должна была определить схватка двух воинов. Филистимляне выставили почти трехметрового Голиафа в мощных кованых доспехах, и против зловещего громилы никто из иудеев сражаться не хотел. Случайно заехавший к мобилизованным братьям пастух Давид устыдился боязливости соотечественников, вызвался на поединок и уложил великана одним ударом — метким попаданием в лоб первым же камнем, выпущенным из пращи. После чего отрубил Голиафу голову его же мечом. Победа принесла израильтянам господство на Ханаанской земле, Давид стал новым царем на долгие годы, а государственность филистимлян постепенно захирела.
Верить ли ветхозаветной байке, написанной иудейским пророком и безусловно воспевающей доблесть своего народа и любимого царя Давила, – вопрос вторичный. В конце концов, мифы часто служат национальному единству и вдохновляют народы на жизнь и подвиги. За примерами ходить далеко не надо: буквально на днях в российский кинопрокат вышел фильм «Злой город», также построенный на преданиях. В Библии всё однозначно, но в спектакле молодого режиссера Золотовицкого вместо национальной гордости является нечто совершенно иное.
В «Голиафе» автор отталкивается от того факта, что про характер великана в письменах не сказано ни слова, и делает неожиданное предположение, что эпический недруг не был жесток. Мало того, он был беспрецедентно добр. Театральная программка, оформленная в виде нескольких страниц личного дневника Голиафа из Гефа, еще до начала спектакля сообщает об этом. Там он пишет о японском искусстве балансировки камней и о том, как правильно кормить золотую рыбку, чтобы она не испытывала стресса. Еще цитирует песню Perfect Day Лу Рида с аккордами и стихи Льва Рубинштейна: «Итак, я здесь». В то время, когда зрители входят в зал, он уже действительно здесь: сидит на сцене и что-то пишет. Высокий, сутулый Голиаф, которого замечательно сыграл Иван Орлов. В театре он появлялся у Дмитрия Крымова в ШДИ и спектаклях Гоголь-центра, а в кино — у Оксаны Карас и Натальи Назаровой, не считая несколько ролей баскетболистов и амбалов. Его герой — не свирепый монстр, а человек, который не хочет убивать. Растянутая шерстяная кофта, неуклюжая пластика, склонность к созерцанию камней — всё проявляет в нем чистосердечие и искренность. Виданное ли дело — такой ранимый и робкий, не то что человека, муху, севшую на лицо, не может убить. Голиаф трудится в военном штабе на бумажной работе и считает себя хорошим администратором. Не расстается с тонким как он сам ростком в прозрачной вазе.
Когда командир (Сергей Шадрин) решает пойти на военную хитрость и выставить перед войском неприятеля вооруженного Голиафа в качестве устрашения, тот чрезвычайно напуган такой ужасной перспективой. Горемыку практически насильно заставляют идти навстречу врагу — ради царя и народа, кого ж еще. Дают в подмогу потешного мальчика-щитоносца (Александра Ахметзянова) и бумажку с текстом, чтоб выходил в условленное место и кричал «Не Филистимлянин ли я, а вы рабы Сауловы? Выберите у себя человека, и пусть сойдет ко мне; если он может сразиться со мною и убьет меня, то мы будем вашими рабами; если же я одолею его и убью его, то вы будете нашими рабами и будете служить нам» (1Цар.17:8). И Голиаф подчиняется.
В сегодняшней реальности, с обострением военных конфликтов как на Земле Обетованной, так и в наших родных палестинах, любая мысль на тему хрупкости мира отзывается остро. В «Голиафе» нет пафоса антивоенных монологов, а, наоборот, много мягкой иронии и тишины (тоже, в принципе, пацифистские вещи). Тексты звучат максимально современно и смешат несуразностью, а Perfect Day, знакомая помимо прочего по фильму «На игле», усиливает эффект комичности. Оригинальная музыка композиторов Ильи Шарова и Дмитрия Рессера, частых соавторов Золотовицкого, сводит вместе эпичность и обыденность. Иван Орлов вызывает приступы зрительского сострадания, а в финале его Голиафа, ставшего жертвой боевых действий большого ребенка с полными слез глазами, просто неистово жаль. Кстати, важно, что он не просто несчастный, попавший в жернова войны, а один из главных образов врага для еврейского народа. Получается, что в еврейском театре Давид (Константин Фридовский) убивает не монстра, но человека, а это уже гуманизм иного порядка.
Пока летит камень, Голиаф произносит горький монолог о неизбежности хода истории. Он осознает, как будет лежать здесь безголовый до скончания века, а его смерть станет для других почвой нового мира. Быть может, все события предрешены или действительно происходят по воле чужого Бога? Мы не знаем. Об этой же горькой неизбежности и бесповоротных потерях заставляет подумать и финал, в котором звучит голос Льва Семеновича Рубинштейна, придающий короткой и в принципе не сложной постановке большую глубину. Автор, трагически ушедший год назад, читает стихотворение «Я здесь». «…трещат остатки бедного огня, но ход вещей не может быть нарушен… уходим врозь, не забывай меня».
Ссылки по теме
Трудно быть невыросшей: травы и травмы детства в спектакле Няганского ТЮЗа «Калечина-Малечина»
И увидел Бог, что свет хорош: «Обычная человеческая история» в театре «Шалом»
Тихое место: «Лавина» – притча о страхе в Театре «Шалом»
Михаил Пореченков открыл в Великом Новгороде Международный фестиваль театральных искусств имени Достоевского
Театр «Шалом» представит премьеру спектакля «Боже мой!»
Свежий взгляд на Библейские тексты: «Песнь любви. Песнь скорби» в театре «Шалом»
Владимир Машков стал директором «Современника», а Константин Богомолов – худруком Театра Романа Виктюка
Ушел из жизни основатель Московского еврейского театра «Шалом» Александр Левенбук
Спектакль Валерия Фокина «Один восемь восемь один» лидирует по количеству номинаций на «Золотую маску»
Новогодний сюрприз от «Шалома»
Свежие комментарии