Жизнеутверждающие зарисовки о старости от одного из ведущих итальянских режиссеров В швейцарском спа-отеле греют кости британский композитор на пенсии Фрэд Бэллинджер (Майкл Кейн) и его давний друг, седовласый голливудский режиссер Майк Бойл (Харви Кейтель). Первый хочет только от души помочиться, а дирижировать оркестром перед королевой и высокими гостями во время исполнения своих хитовых «Простых мелодий», по которым усталые мальчики учатся играть на скрипке, - совсем нет. Второй же привез целую команду сомнительного вида интеллектуалов с багажом молодости и штампов, которые должны помочь ему в работе над сценарием к фильму-завещанию. Фрэд и Майк дружат около полувека, рассказывают друг другу только хорошие новости и иногда вспоминают былые любови. Вместе с ними в открыточной Швейцарии бороздит бассейн Марадона (Ролли Серрано) с вытатуированным на спине портретом Карла Маркса, готовится к съемкам в Германии уставший от славы артист Джимми Три (Пол Дано), который играл у многих известных режиссеров, но любим за роль робота, где его лица даже не было видно, а также до поры до времени предается неге дочь и агент Бэллинджера Лена (Рэйчел Вайс). Последняя была замужем за сыном Бойла, пока тот не предпочел ей якобы более горячую певичку Палому Фэйт (самопародия Фэйт в образе оторвы без вкуса). Всех терзает сплин, но особенно - композитора и режиссера, потому что, как объясняет Бойл молодым коллегам при помощи телескопа на смотровой площадке, раньше все их мечты казались такими близкими, а теперь - вообще все очень далеко. Второй англоязычный фильм чуть ли не главного итальянского режиссера наших дней Паоло Соррентино, «Молодость» складывается с «Великой красотой» в причудливую дилогию о возрасте, искусстве и мужчинах, которые не могут найти себе места. В новой партитуре Соррентино, меломана и поклонника Феллини с Антониони, вместо любимца режиссера Тони Сервильо главную роль играет другой пример воплощенной харизмы - Майкл Кейн, которому сделали такую же прическу, как Джепу Гарбанделле. Ансамбль у «Молодости» на загляденье, да и нечасто увидишь, как морщинистые Кейн с Кейтелем, сидя в бассейне, любуются обнаженной Мисс Вселенной или как Пол Дано, загримированный под одного вождя, в гробовой тишине уплетает завтрак. Другое дело, что лучшие сцены «Молодости» построены отнюдь не на единоличном мастерстве кого-то из артистов, а на уместном звучании персонажа в фантасмагорическом нотном стане. Майк Бойл тонет в какофонии реплик, которые произносят героини всех открытых им за полвека актрис, Фрэд Бэллинджер дирижирует стадом коров или убранством небольшого магазинчика, похожий на барабан великий Марадона чеканит теннисным мячом, который тщится покинуть Землю, но до небес, конечно, не долетает. Экзистенциальный теннисный матч, ясное дело, напоминает об Антониони (сейчас нельзя взять ракетку в руки, чтобы не вспомнили «Фотоувеличение»), а творческие метания режиссера и композитора так или иначе притягивают фильм итальянца к «Восьми с половиной». Наконец, выбранная Соррентино локация - отель в гнезде гор - сцепляет картину с жесткой сатирой на современное общество Рубена Эстлунда «Форс-мажор». В каком-то смысле «Молодость» можно окрестить историей про частично обезжиренных и уже утомившихся эксцентриков Феллини, устроившихся в хладнокровной крепости Эстлунда, но не подвергшихся привычным интеллектуальным пыткам. Строго говоря, лента Соррентино - это такой же жизнеутверждающий набор трюизмов, как единственная в своем роде франшиза для людей пожилого возраста «Отель "Мэриголд"», но сложенная лучше по всем фронтам (особенно в том, что касается композиции кадра и саундтрека). Режиссер, которого со дня на день собираются запустить на орбиту к итальянским классикам, Соррентино слишком прикипел к догме Стравинского, которую он упоминает и в «Молодости», про то, что у интеллигенции нет вкуса (и нечего, мол, ей потакать). Вполне себе щелчок по носу (да еще и со Стравинским наперевес), но примерно те же шпильки и тоже по многим адресам звучали в «Великой красоте», где и возрастной усталости было меньше (тут принято писать, что режиссеру - 45, мол, что он знает про старость?), и иллюстративно мудрые эпизоды не так бросались в глаза. Звучащая контрапунктом к предыдущей ленте Соррентино англоязычная драма про то, что иногда старость - это только состояние души, страдает от поразительного страха быть непонятой. Режиссер порой перебарщивает с разъяснениями: чего только стоит многозначительный диалог в магазине между актером Джимми Три и девочкой, видевшей его не в треклятой роли робота, а в качестве плохого отца, которого он сыграл в малоизвестной драме. В уста артиста также вкладывается цитата из Новалиса про вечное возвращение к отчему дому (все посетители швейцарского спа-отеля в той или иной степени плохие отцы, а их дочери, жены и дамы сердца - жертвы их влюбленности в свое искусство). На старости лет им остается любоваться издалека обнаженной Мисс Вселенной и размышлять об одиночестве, мечтая постичь дзен, как левитирующий монах, который уже парит над землей разочарований и не смотрит в небо иллюзий. И тут трудно не вспомнить, что декадентские вечеринки Соррентино удаются все-таки как-то органичнее. «Молодость» в прокате с 22 октября
Свежие комментарии