10. «Кино эпохи перемен», реж. Алексей Федорченко
Документальная трагикомедия о Свердловской киностудии, которая 20 лет назад превратилась в торговый центр. По нему и ходит, вооруженный операторами, воспоминаниями и свидетелями прекрасной эпохи, режиссер Федорченко, рассказывая, как вдали от Москвы сформировалась небольшая, но самобытная кинематография. Со своими адептами (например, Ярополк Лапшин, которому посвящена мемориальная доска на ТЦ), лихими 90-ми (стрелки, попытки отжать здание) и новациями (вроде отдела спецэффектов). На небольшом клочке земли пересеклись история страны, история локального кино и история самого Федорченко, который начинал на студии директором, а покинул ее уже в статусе режиссера, успев снять дебютное мокьюментари «Первые на Луне».
Интервью с Алексеем Федорченко
9. «Соловей», реж. Дженнифер Кент
Постановщица резонансного хоррора «Бабадук» (2014), Кент сняла еще более радикальную картину, чем ее дебют, после которого ее ставили в один ряд с амбициозными хоррормейкерами вроде Джордана Пила и Ари Астера. Если «Бабадук» был графичной страшилкой, где можно проигнорировать страх молодой матери перед давящими ее социальными ролями, то в «Соловье» оптика Кент не вызывает сомнений. 1825 год, в Земле Ван-Димена (Тасмания) орудуют британские колонисты, которые не только третируют чернокожих аборигенов в рамках Черной войны. Лейтенант Хокинс (Сэм Клафлин) таскает за собой некогда осужденную ирландку Клэр (Эшлинг Франчози), чтобы она пела солдатам и удовлетворяла его похоть. Клэр уже отбыла свое наказание, обзавелась мужем и новорожденным ребенком, но плохой лейтенант не спешит ее отпускать, а в порыве ярости даже убивает ее супруга и дитя. Тогда Клэр, вооружившись ружьем и помощью тасманца-проводника Билли (Байкали Ганамбарр) отправляется в погоню, чтобы совершить месть. «Соловей» – жестокое и довольно бескомпромиссное кино о многоуровневом насилии, которое несет в себе европейская цивилизация: мужчины – над женщиной, белого – над черным, старшего по званию – над подчиненным, британца – над ирландцем. Кент последовательно демонстрирует, как затягивается эта многолетняя петля жестокости, напоминая, что злодеи все же должны быть наказаны.
Лучшие хорроры 2010-х
Короткие метры, ставшие полными
8. «Государственные похороны», реж. Сергей Лозница
Документальная фреска Лозницы, вновь мастерски собранная из бездушной и в чем-то заискивающей кинохроники, на которой показаны торжественные всегосударственные похороны вождя, а на самом деле – то ли конец света, то ли гибель одной идеи, то ли попытка через смерть утвердить бессмертие (товарищ Сталин умер, но дело его живет). Смысловые акценты и мини-высказывания режиссера запрятаны в монтаже и выбранных сценах: как весть о похоронах пронзила весь СССР, как повторяются казенные речи в устах номенклатуры и рабочих, как советская система пропитана всевозможными – довольно иррациональными – ритуалами, апофеозом которых стали пышные похороны вождя. Наконец, принципиально и название картины; в прокат она выйдет с обманчиво патриотическим заголовком «Прощание со Сталиным». Однако государственные похороны это не только официальные почести, но и своего рода конец некоей системы, от которой уже скоро в частности отречется Никита Хрущев.
Рецензия на «Процесс»
Рецензия на «День Победы»
7. «Сувенир», реж. Джоанна Хогг
Двухчасовая автобиографическая картина британской постановщицы Хогг напоминает смесь костюмной драмы и инди про интеллектуалов в большом городе (в США центральный представитель этого поствудиалленовского жанра - Ноа Баумбах). Много разговоров, много задумчивых и томных взглядов, поэзия и старые кружева. Рефреном в кадре мелькает картина «Сувенир» (1778) Фрагонара Жана Оноре, на котором девушка с розовой лентой в волосах вырезает на коре дерева имя возлюбленного, чье письмо она только что прочла. В той же эстетике рококо решена и лента Хогг, которая не только позаимствовала имя героини картины Оноре, но и придала видеоряду хрупко-мечтательную меланхоличность.
Читать рецензию
6. «Мир полон тайн», реж. Грэм Свон
В 1996 году пять старшеклассниц собираются дома у одной из них, чтобы в рамках традиционной подростковой ночевки порадовать друг друга страшными историями для рассказа в темноте. Одна вспоминает сюжет из истории фашистской Германии, другая – как истязали раннюю последовательницу Христа в Древнем Риме, третья находит в томике Джона Донна вырезку о недавней гибели их ровесницы, а еще одна – подробно рассказывает, как старшеклассницы жестоко убили школьницу, которую считали распутницей. Сама эта встреча – тоже предмет рассказа: голос пожилой женщины за кадром вспоминает тот роковой вечер 1996-го, который закончился убийством трех подруг. Дебютант Свон рассказывает все эти истории в формате фактически сеанса гипноза: простые жесты, кадры и слова принимают характер ритуала, а смысловые акценты расставляются в зависимости от того, кого и как мы слушаем. «Мир полон тайн» – описывает разномастные ситуации насилия над женщинами, воспроизводит антураж большого травматичного опыта (исторического, религиозного, мистического, подросткового) и демонстрирует, как по-разному люди реагируют на жестокость: принимают ее в формате рассказа за забавную байку, по-настоящему ужасаются даже вымышленным сюжетам, солидизируются с убийцей как движущей силой нарратива – быть может, невольно. Наконец, в мареве убаюкивающего видеоряда остается ключевой вопрос: кто рассказчик и как он влияет на восприятие истории. Нет ли манипуляции и насилия в самой привычке кинематографа рассказывать и показывать историю. Свон не дает однозначного ответа, но от всех кровавых аттракционов демонстративно отказывается. Кто умер, кто убийца и как происходило насилие мы не узнаем. Мир полон тайн.
5. «Раны», реж. Бабак Анвари
Иранский режиссер Анвари три года назад снял резонансный хоррор «В тени», рассказывавший об ожившем кошмаре женщины в Тегеране 1980-х (времен Ирано-иракской кампании). Шиде (Наргес Рашиди) борется в рушащемся доме со страхом смерти, беспокойством от проблем с самореализацией, а также ужасом, что она может оказаться плохой матерью. Все эти страхи воплощает загадочная фигура джиннири, которая преследует Шиде и ее дочь. Недавно Анвари снял второй фильм – уже об американских реалиях: бросивший учебу бармен Уилл (Арми Хаммер) потихоньку профукивает свою жизнь, пока его девушка Кэрри (Дакота Джонсон) изучает Томаса Элиота, а бывшая Алишиа (Зази Битц) – находит себе бойфренда с амбициями. Тоннелем в экзистенциальное недовольство сложившейся жизнью оказывается оставленный школьниками телефон, по которому Уилл выходит на контакт с неопознанным, а на самом деле – впервые прислушивается к себе, а не делает вид, что все хорошо. Второй фильм Анвари, может быть, не столь оригинален, как дебют на иранской фактуре, но тоже некомфортен и тревожен, а также порой дьявольски изобретателен.
Подкаст про Бабака Анвари
4. «Монстры.», реж. Мариус Олтеану
Фильм сконструирован из сценок человеческой неуживчивости: здесь есть и вредный сосед, которому мерещится запах мяса в ванной, и требующая внуков бабушка - вдобавок к своенравному таксисту, пьяной женщине и властному IT-шнику. Из этих неблизких контактов непонятной степени и складывается двухчасовой румынский дебют - кино, в сущности, о том, что человек человеку - монстр. Это не какая-то специфическая румынская хохма: монстр в том смысле, что другой, непохожий, недосягаемый. И вместе с тем - бесконечно ранимый, прячущийся за многочисленными масками, паттернами поведения и кусками панциря безразличия.
Читать рецензию
3. «Наживка», реж. Марк Дженкин
Экспериментальный побратим «Маяка» Эггерса – корнуоллский триллер о рыбаке (Эдвард Роу), который продолжает дело отца, пока на родное побережье прибывают туристы и зажиточные зеваки из Лондона. Дженкин сталкивает современность и традиции не только на уровне сюжета (конфликт рыбака с пришлыми приводит к трагедии), но и визуально: черно-белый кадр с хрустящим звуком первых звуковых фильмов и припадочным монтажом ночного кошмара сочетается с современными автомобилями, макбуками и прочими артефактами нового времени. Корнуоллская идентичность терпит поражение в борьбе с тотальной унификацией, но, быть может, еще возьмет свое.
2. «Я потерял свое тело», реж. Жереми Клапен
Пронзительный мультфильм о юноше Науфеле, которому при загадочных обстоятельствах отрезало руку (точнее – ладонь). Пока его пятерня путешествует по парижским задворкам, паренек вспоминает детство и трагедию, которая заставила его переехать из Марокко в столицу Франции, расстаться с детскими фантазиями и столкнуться со взрослой жизнью, где приходится зарабатывать доставкой пиццы. «Я потерял свое тело» напоминает сразу несколько замечательных пластов французской культуры: национальные комиксы, экспериментальное кино и отчаянно романтические сюжеты, ассоциирующиеся в частности с Жан-Пьером Жёне (сценарий мультфильма писал соавтор «Амели»). Дебют Клапена едва ли не лучший мультфильм этого года – во всяком случае из тех, что покинули крышу фестиваля Анси (спасибо, Netflix).
1. «Груз», реж. Огнен Главонич
Дальнобойщик (Леон Лючев) в 1999 году в самый разгар бомбардировок НАТО везет из Косово тайный груз. Подробности – скупые: диалоги со встречными и попутчиками, виды за окном да недобрый стук за спиной, который, естественно, заглушает осознание национальной трагедии. «Груз» Главонича второй год катается по фестивалям и в этом году добрался до ММКФ; справедливости ради — в 2018-м его показали на «Краю света» на Сахалине, но свидетелей все равно ничтожно мало. Сам фильм тоже, по сути, о свидетелях: о наблюдателях истории, о тяжком грузе прошлого, распадающейся стране и множественном выборе – между национальной идентичностью или западничеством. Однако Главонич, взявший для первого игрового фильма документальную фактуру (о тех же событиях он снял «Глубину два»), надеется, что сербская земля способна снова заплодоносить. Напоминание об этом – орешник, выросший из семян, оставшихся в кармане солдата, умершего во время Второй мировой.
***
Специальное упоминание: «Маяк» Роберта Эггерса и «Свистуны» Корнелиу Порумбойю.
Оба фильма выйдут в российский прокат в следующем году, поэтому полноценный разговор о них можно и отложить. Эггерс тем не менее снял уже второй (после «Ведьмы») завораживающий хоррор о разложении личности в удалении от цивилизации, снабдив повествование морской мифологией и маскулинными страхами. Порумбойю – большая фигура румынской новой волны – сочинил абсурдистский нуар, в котором важная роль отведена свисту как некоему универсальному языку, а главной темой выступает не пресловутое преступление и наказание, но поиск коммуникации между людьми.
Ссылки по теме
«Сохранить как...» 2018: Лучшие фильмы года, не выходившие в российский прокат
«Сохранить как»-2017: Лучшие фильмы года, не выходившие в российский прокат
«Сохранить как...» // Лучшие фильмы 2016 года, не вышедшие в прокат
Сохранить как...
Сохранить как…
Свежие комментарии