Фигура первая, необходимая для понимания фильма «Быть Сальвадором Дали» – его оригинальное название. В США лента прокатывается под именем «Daliland». Аналогий в этой словесной конструкции множество: от подражания гимну творческого эскапизма «Ла-Ла Ленд» до укола в сторону Disney и его парка развлечений, где все искрится и переливается, скрывая за декорацией праздника оскал медиаимперии. Уолт Дисней в картине Мэри Хэррон тоже не к ночи мимолетно упомянут в одном из диалогов, выведен под званием «того парня с дурацкой мышью», для которого Сальвадор Дали в конце сороковых пытался, да так и не смог, сделать мультфильм «Destino» (в 2003 году его все-таки выпустят, хотя от Дали там останется разве что имя в титрах и 18 секунд черновика). Все, чего касалась рука великого художника, автоматически становится произведением искусства – даже если это набросок, нереализованная идея или пара закорючек на блокнотном листе. А если это искусство, то оно неплохо продается. Вот вам и прекрасный Далилэнд, где за яркими перфомансами небожителей скрывается бизнес по отъему наличности.
Самый главный шок для героя, но точно не для зрителя – Дали и Гала, сколько бы не молодились, безнадежные старики (режиссеру, кстати, в этом году исполнилось 70 лет). Можно бесконечно долго подкручивать усы и прятать седые головы за париками, но руки мастера скованы жутким тремором, семейная лодка давно на дне, а попытки искать развлечения на стороне вызывают у случайных и многочисленных свидетелей кривые ухмылки. Гала не стесняясь кружит вокруг нового молодого «гения», которому нужно помочь достичь мировой известности – так в представлении фильма выглядит ярмо музы, вечно ищущей, кому бы подарить свою возвышенную любовь. Сальвадор окружает себя красивыми нагими девушками и свитой артистов калибром меньше: вокруг него постоянно бродит в поисках баночного пива тень Элиса Купера (Марк МакКенна) и натурщица Аманда Лир (исполнившая эту роль модель Андреа Пежич до 2014 года была боснийским парнем Андреем).
Проспавшись после ночи с шампанским и запрещенными веществами, Джеймс с ужасом понимает, что окружение Сальвадора Дали, до того весело клубившееся на светском приеме, давно потеряло человеческий облик, озверело, да и между искусством и прибылью выбрало последнее. Друзей у художника нет, и даже жена занимается заработком на его некогда великом имени – поставила на поток производство «подлинников» мужа, печатаемых в одной скромной европейской типографии. Из настоящего в них – только подпись автора, нанесенная простым карандашом на чистом листе бумаги. Остальное – хорошая копия, образец искусства в период его технической воспроизводимости. Но народ покупает, обеспечивая Дали регулярное поступление денег. Новые его полотна в общем и целом никому не нужны. Сюрреализм уже давно недееспособен и существует только за счет рекуперации прошлых шедевров.
Когда-то Дали сказал сокровенное: «Сюрреализм – это я!» Теперь Хэррон оборачивает это заявление против гения. Ее драма повествует о художниках-стариках, чей звездный час давно остался в прошлом. Да и был ли он вообще, или же Дали – еще один продукт массовой культуры, сумасшедший старичок-эксцентрик? «Быть Сальвадором Дали» из принципа не касается реальных фактов биографии своего героя, забывает о его работе с Луисом Бунюэлем («Андалузский пес») или Альфредом Хичкоком («Завороженный»), нивелируя его прошлые заслуги. Прошлое – всего лишь пара флэшбеков, в которых юный Дали (до оскорбительного комичный Эзра Миллер) страдает по жене друга Поля Элюара (молодая Гала – Авиталь Львова – даже по-русски однажды выругается). Остальное в биографическом фильме – не очень зрелищная выдумка. Придуманы и молодой протагонист, и его галерея. Сотканы из слухов и допущений махинации с картинами, и даже смерть Галы для пущей красоты превращена в ироничную жесть, очень в духе викторианской любви к жанру «Пост Мортем». Спектакль в Далилэнде получается во всех смыслах странный: быстрый и нелепый, чуть-чуть криминальный, условно богемный. Местами приторно трогательный, но чаще просто опереточный и жестокий к кумирам прошлого. К сожалению, без претензий хотя бы на свойственный жанру биографии гуманизм.
Вводные «Быть Сальвадором Дали» по отдельности должны работать, все для этого есть. Мэри Хэррон – самодостаточная боевая единица Голливуда, ее фильмы предвосхитили популярность типажа sigma-male. «Американский психопат» Патрик Бейтман и вовсе стал лицом самых кровавых мечтаний интернет-думеров, влюбленных в образ отторгнутых обществом гениев и безумцев. Бен Кингсли – актер, примерявший на себя маски Ганди, Ленина, Мельеса, снова замечателен в своем изображении стареющего гения. Барбара Зукова – культовая актриса с маршрутом Фасбиндер-фон Тротта-Триер-Кроненберг, и ей очень идет роль мятежной жены художника, крепко держащей империю Дали за причинные места. Но союза актерской игры, корифеев с модными молодыми, и уверенного режиссера оказывается недостаточно, когда бал правит безвкусица, заложенная на сценарном уровне. Главенствующим элементом фильма становится попытка доказать, что все вокруг его героя – да и сам этот герой – просто подделки. Ненастоящие люди, заслуги которых, в лучшем случае, когда-то были признаны, но теперь не стоят ничего.
Подтверждая эту мысль, Хэррон издевательски показывает сцену рождения шедевра Дали, картины «Постоянство времени». Всемирно известный холст повернут к зрителю спиной, увидеть его в фильме нельзя. Зато можно наблюдать, как Эзра Миллер в момент исступления сверлит безумным взглядом расплавившийся сыр. Вот и все искусство, торжество съедобного симулякра.
Ссылки по теме
«Ламборгини: Человек-легенда»: Не чурайся трактора, купивши спорткар
«Большие глаза»: Скажи мне, как художник - художнику
Бен Кингсли сыграет Сальвадора Дали
Свежие комментарии