5 марта 1953 года. Сталин умер. Страна готовит монументальную панихиду. С 6 марта в Колонном зале Дома союзов с телом властителя могли попрощаться все желающие – выстроилась огромная очередь. 9 марта на Красной площади состоялись торжественные похороны. В других городах по всей стране со Сталиным тоже прощались эти четыре дня чередой публичных мероприятий.
Синопсис нового фильма обманчиво прост, как и метод его производства: монтаж официальной хроники, которая зафиксировала всю растерянность и слезы не просто людей, а как будто бы целой страны. По похожему принципу построен трехчасовой документальный фильм Андрея Ужицы «Автобиография Николае Чаушеску» (2010), где из торжественного видеоряда также складывался портрет Румынии за десятилетия правления Чаушеску; сквозь официозную торжественность постепенно пробивалась подлинная нищета и загнивание страны. Лозница тоже исследует слияние правителя и государства, но в иной плоскости. Интересующая его двойственность зафиксирована в оригинальном названии картины – «Государственные похороны». Похороны государственной важности, национального масштаба. Похороны самого государства – так как без Сталина, несмотря на все торжественные речи и обещания, началась другая страна, пускай и наследующая матрицу его правления.
Сергей Лозница, в документальных и игровых проектах изучавший (пост)советское сознание, как будто бы шел к этому проекту 15 лет. Также собранный из архивных материалов фильм «Блокада» (2005); репортаж из пекла новой революции «Майдан» (2014); еще одна хроника – «Событие» (2015) – о Санкт-Петербургском народном волнении в дни путча 1991 года, предтече развала СССР; коллаж из туристических видео о посещении концлагерей «Аустерлиц» (2016); отстраненный взгляд барельефа на полуязыческое празднество «Дня Победы» (2017) в берлинском Трептов-парке; наконец, «Процесс» (2018) – хроникальный судебный триллер о «Деле Промпартии» (1930), собранный из хроники заседания. Как будто бы режиссер заранее чертил круг событий и тем, которые в том или ином ключе сойдутся в фильме про мертвого Сталина. Получилось четыре всадника: Террор, Война, Победа, Распад.
Может показаться, что «Государственные похороны» состоят из общих мест: самый советский на свете голос Левитана «с чувством великой скорби» сообщает о смерти Сталина – и парадоксально подробно описывает течение болезни, приведшее к смерти. Голос и весть объединяют в первых кадрах всю страну: в городах, деревнях, заснеженных аулах люди слушают диагноз. Впоследствии эта неразрывная связь человека и страны только усугубится официальными мантрами, что Сталин не умер, а дело его продолжит жить.
Лозницу помимо прочего очень интересуют социальные ритуалы и интонации, точнее – идеи, закладываемые в языке. Он виртуозно это изобразил в фильме «Кроткая» (2017), где разговорно-частушечный постсоветский говор описывал иерархию и укорененность насилия властного над просящим в том, как люди вообще разговаривают. Как изъясняются «герои» его новой картины, тоже очень важно: как бы ни менялся тембр или статус говорящего, слова звучат как с всесоюзного суфлера: Сталин с нами навсегда.
В отличие от обещания сохранить дело товарища Сталина, последнее пророчество сбывается: 67 лет спустя фигура вождя все еще не переварена постсоветским человеком. Как писал десять лет назад Даниил Дондурей в программном тексте «Миф о Сталине: технология воспроизводства»: «После смерти «отца народов» не велась работа по трансформации и приостановке этого гигантского по своим последствиям мифологического проекта, тормозящего развитие страны и после 1956-го, и после 1991-го. Видимо, так же будет и в 30-е годы нашего века».
Парадокс жизни-в-смерти Сталина содержится как в фильме Лозницы, так и в реакции на него. Бесстрастность хроники, нарушаемая драматургией монтажа, показывает как слезы людей в Колонном зале и всесоюзную понурость, так и затянутую, просящую монтажной склейки помпезность всего мероприятия. Похороны Сталина напоминают исполинскую версию собрания в актовом зале, которое необходимо досидеть до конца. Потому фильм приходится по душе как коммунистам и ностальгирующим по сталинской эпохе/великому прошлому (тм), так и тем, кто видит в его правлении исключительно террор, страницу истории, которую нельзя повторять ни при каких обстоятельствах (и ни ради каких результатов). Дихотомия, которая возвращается в поле общественной дискуссии едва ли не каждый год под разными соусами: от прямого обсуждения фигуры вождя в историческом контексте до косвенных – в связи с изображением его в кино или рифмами между современностью и сталинской эпохой.
Однако формат «прощания» подразумевает не только разговор о самой фигуре покойного, но и его след, который тянется из 1953-го в современность. Сергей Лозница не случайно заворожен ритуальностью; лучше всего это видно в «Дне Победы», где торжество с обращением к духам незабытых предков напоминает языческий ритуал, молитву, акт мистического призыва. Место силы тут тоже немаловажно: Лозница последовательно высвечивает и святилища истории – блокадный Ленинград, Исаакиевская площадь, бывшие концлагеря, берлинский Трептов-парк, Колонный зал Дома Союзов.
Последний фигурирует как в «Процессе», так и в «Государственных похоронах», выступая своего рода мостом к глобальному – церемонии на Красной площади. На ней происходит главный ритуал (не)прощания со Сталиным, украшенный отстраненной документальной комедией. В кадр то и дело попадают усталые лица, опустошенные глаза, покашливания в кулачок и зевание партийных бонз, пока за ораторской тумбой происходит смена пожилых мужчин с однотипными речами (такой властный «открытый микрофон»). Еще остроумнее эту театральность смены советских лидеров показал Вернер Херцог в фильме «Встреча с Горбачевым» (2018), где все правители СССР после Сталина показывались со скоростью ситкома: назначение, похороны, следующий.
Лозница же тянет кадр, позволяя тому впитать всю мучительную однотипность и всю многослойность государственных жестов. Сама церемониальность события говорит о механизмах власти больше, чем любые разоблачения «по фактам». Как в фильме Альберта Серра «Смерть Людовика XIV» (2016) или абсурдистской пьесе Эжена Ионеско «Король умирает» (1962), страна принимает вместе с вождем неизбежную участь, частично останавливает работу, чтобы проститься с ним и осознать смертность – не столько отдельного человека, сколько целой парадигмы. Ну, попрощались, и хватит. Человек не может быть богом, как не может он быть и целой страной (и даже островом). Идея способна пережить столетия, но каждая ее реинкарнация будет неинтересным пересказом, копией из матрешки – эту игру и напоминает «открытый микрофон» над Мавзолеем. В финале индустриальные и человеческие жилы страны запустились вновь, жизнь продолжилась. Как она изменилась – другой вопрос.
«Прощание со Сталиным» в прокате с 5 марта.
Ссылки по теме
Артдокфест-2018: «Процесс» Сергея Лозницы. Перед судом истории
«Послание к Человеку»-2018: «День Победы» Сергея Лозницы. Обращение к духу великих предков
Свежие комментарии