Собственно, а где еще прикажете находиться душе великого и ныне почти полностью забытого режиссера, как не в чистилище Госфильмофонда? Фридрих Эрмлер, лауреат четырех Сталинских премий, берет взаймы тело киноведа Евгения Марголита, чтобы разыскать и показать зрителю газетную заметку о своей встрече с Чарли Чаплиным. А то ведь не поверите, что еврей из Режицы, нищета-маята, к тому же безотцовщина, мог быть лично знаком с Маленьким Бродягой. А он мало того что имел с Чаплиным беседу, так еще и одним из первых увидел культовую сцену из «Новых времен» — ту самую, где всемирно любимого артиста пережевывают бесчувственные шестеренки прогресса. Мрачная рифма в том, что не только Чаплина покромсала новая эпоха. Она же умудрилась расправиться с властителем всея ГУКФа Борисом Шумяцким, гениальным Владимиром Нильсеном, подтолкнула на смертный одр Сергея Эйзенштейна. Самому Эрмлеру тоже досталось, но по-особому: не зря с годами крепнет реноме главного «разочарованного странника» советского кино.
Эрмлер любил поэтично напомнить о работе в ЧК времен Гражданской войны. Необразованный, но идейный, очень стеснялся того факта, что не может правильно написать слово «расстрел». Биографы считают, что это, скорее всего, поза: никто Эрмлеру расстрельные списки составлять не давал. А вот истории о хождениях в синематограф при параде и с «Маузером» в кобуре — очень похожи на правду. Жонглировать воспоминаниями и выдумками режиссера фильму помогает тот же прием, что можно было увидеть в ленте «ВМаяковский» Александра Шеина: никто и не скрывает, что это всего лишь постановка по мотивам, а местный юный кинематографист (в исполнении студента ВГИКа Влада Савчука) в той же степени Эрмлер, в какой и просто лирический персонаж — восторженный мальчишка, пришедший с фронта мировой войны с губной гармошкой в кармане. Он танцует в окружении таких же молодых (массовка — сплошь студенты столичных киновузов), бегает от охранника, примеряющего на себя образы то портье в кабаре, то сталинского номенклатурщика, а в перерывах между этими цирковыми номерами грезит о фильме мечты — романтичном байопике Людвига ван Бетховена (во снах сценического Эрмлера превратившегося в композитора Александра Чайковского).
В фильмографии Эрмлера такого нет: лента о Бетховене оказалась ни к месту что во времена увлечения бумажными ранетами, что в эпоху высокого стиля, совмещенного с критикой низкопоклонничества перед Западом. «Улыбнись!» — не обманитесь названием — не лишенная оптимизма, но всё же документальная трагедия в духе той, которую мог бы поставить ныне признанный иноагентом Рома Либеров (внесен в реестр иноагентов РФ) («Сохрани мою речь навсегда»). Только, в отличие от драмы Мандельштама, Довлатова, Бродского, это не про духовную оппозицию режиму, а про жертву лояльных: тех, кто был готов отстаивать новое и верил в будущее. И уж точно не виноват, что советское богостроительство пошло не по плану, помешав воплощению мечты о всемирном «союзе добрых людей». Показать эту историю разочарования, придав ей черты апологии полузабытого режиссера, можно было гораздо проще: всего лишь начитав под хронику пару-тройку зубодробительных исторических доказательств «свинцовой мерзости» эпохи. Киреева же избирает другой путь: перемежая кадры из старого кино и простецкий студенческий перформанс, пытается отыскать тот самый образ Эрмлера — еще не забронзовевший благодаря пропаганде. Фридриху Марковичу — с подозрением относившемуся к идолищам — такой подход наверняка пришелся бы по душе.
Ссылки по теме
«Я тоже немножко знаком с историей»: Сталин объясняет Эйзенштейну, что «неправильно» в «Иване Грозном»
«ВМаяковский»: Погружение в бездну
Артдокфест-2018: «Процесс» Сергея Лозницы. Перед судом истории
«Сохрани мою речь навсегда»: к 125-летию Осипа Мандельштама
Свежие комментарии