«Москва — город-антигерой»: Про Балабанова и столицу

Алексея Балабанова не стало десять лет назад — 18 мая 2013 года. Он и при жизни слыл едва ли не самым спорным отечественным режиссером, а последние десять лет, когда фразы и даже сцены «Брата» стали активно использоваться в пропагандистских целях, отношение к его фильмам — особенно культовой дилогии — стало совсем, мягко сказать, запутанным. Сегодня каждый по-своему отвечает, кто же Данила Багров на самом деле и чего в «Братьях» больше: реальности, рефлексии, ресентимента или чего-то еще. Один из ответов на эти, а на самом деле множество самых разных вопросов, можно найти в книге «БРАТ. Незабытый герой. Культурный феномен, изменивший историю», составленной Андреем Захарьевым и Михаилом Володиным. Внушительное подарочное издание с воспоминаниями участников событий, приуроченное к 25-летию с премьеры первого фильма, уже можно найти в российских книжных, а мы, с любезного позволения издательства ЭКСМО, публикуем фрагмент о роли Москвы в «Брате 2».



Идея сделать продолжение «Брата» зародилась еще до того, как фильм обрел такой всеобъемлющий народный успех: картина заканчивалась открытым финалом, Данила отбывал на фуре-попутке в Москву, и конечно же, хотелось узнать, что с ним там приключится. В какой-то момент Балабанов явился к Сельянову с идеей сразу двух сиквелов, в которых Данила отправлялся в Москву, а затем — в США. Далее идея сделать еще два фильма показалась скучной, было решено объединить оба путешествия героя в одну историю. Тем не менее Сельянов вспоминает, что неслучившаяся трилогия вызвала у него в памяти серию карикатур, которые он видел в юности: на одной из них молодой человек из маленького французского городка сообщал родителям, что отбывает в Париж, на второй — тот же человек, но годами спустя провожал своего сына в Америку, а на третьей — внук того человека планировал полет на Марс.

«Все верно», — говорит Сельянов, — «я приводил эту иллюстрацию как пример некоей архетипической модели из жизни нескольких поколений. Мы с Лешей просто понимали, что поездка Данилы в Москву — это некий аванс, который было необходимо реализовать».


В помрачневшей тут же столице появляются, как их описывает Любовь Аркус, знаменитые балабановские проходы и проезды в пустоте. Рукотворной пустоте города. Декорация вдруг меняется, и Москва становится похожа на Питер. Балабанов и здесь находит темные переулки и давящие дворы-колодцы — туда после погони по безлюдному Хохловскому переулку ныряют Данила с братом, чтобы «где потише» расстрелять из трофейного пулемета бандитов Белкина. Как рассказывал Сергей Бодров, дубль на съемках этого эпизода мог быть только один — сразу примчалась бы милиция. Поэтому долго готовились, а потом уже начали палить.



Описывая Москву того времени, актер отмечал напряженную обстановку — столица еще не оправилась от терактов. Милиция проверяла буквально каждую вторую машину. Однажды они ехали на съемку и под сиденьем везли с «Мосфильма» автомат «Шмайсер» с глушителем и кучу другого оружия. «Странное ощущение. Снимаем кино в Москве, в столице своей родины, и, как Данила с Витей, тихо перемещаемся по городу со спортивными сумками. Конечно, кино, «Брат», объяснились бы. Но если бы поймали, без неприятностей не обошлось бы точно», — делился эмоциями Бодров. Но, как и в фильме, пронесло.

Балабанов поделил хронометраж картины по-братски, и в ее середине герои отправляются в криминальный Чикаго, город легендарного Аль Капоне и его последователя мистера Мэнниса.