2 апреля, Балер
Вертолеты, задействованные в съемках, предоставлены филиппинскими ВВС. Сегодня, в разгар репетиции сложной сцены, их отозвали, чтобы нанести удар по повстанцам в одном из очагов гражданской войны, примерно в двухстах сорока километрах к югу отсюда.
Сложно понять, что здесь творится. Никаких новостей о войне подконтрольная государству пресса не печатает. Я поспрашивала одного филиппинца из съемочной группы. Он рассказал, что несколько южных островов, население которых преимущественно мусульманское, борется за независимость. Правительство предоставило Фрэнсису охранника для сопровождения. Наш дом тоже охраняют. Кажется, правительство полагает, что, если Фрэнсиса похитят повстанцы, это вызовет большой международный резонанс.
8 апреля, Балер
Прошел слух, что повстанцы засели в горах примерно в шестнадцати километрах от нас. ВВС опасаются, что они попробуют уничтожить вертолеты, поэтому пилотам было приказано вернуться в Манилу. Фрэнсис недоволен тем, что у него нет обещанных вертолетов и приходится перекраивать съемочный график, чтобы продолжать снимать без них.
На съемки прибыло тридцать специалистов по безопасности: им поручено охранять внушительные запасы взрывчатки, принадлежащие отделу комбинированных съемок, и винтовки М-16, которые выдают массовке. Все здесь чувствуют, что любая неосторожность может привести к прекращению съемок.
9 апреля, Балер
В качестве массовки, изображающей вьетконговских солдат, было нанято несколько сотен южновьетнамских беженцев, живущих в лагере недалеко от Манилы. Сегодня я проходила мимо места, где они разместились, и увидела, как они репетируют какую-то пьеску в ожидании следующей сцены со своим участием. По-английски они не говорят, но один молодой человек крикнул по-английски: «Приготовиться!» — и все замерли. Затем он постучал двумя палочками друг о друга и скомандовал: «Мотор!» — и все начали играть на вьетнамском. Позже я заметила, что обеденный перерыв их лидер объявляет так же.
Он сказал: «Приготовиться!» — и все собрались вместе, а потом постучал палочками и скомандовал: «Мотор!» — и все ровным строем пошли на обед.
Апрель, Балер
Наконец-то я поняла, почему на сиденьях в туалетных кабинках все время видны отпечатки ног. Какой-то двухметровый американец оборудовал в них такой высокий стульчак, что вьетнамцы и филиппинцы просто не могут на него как следует сесть — ноги не достают до земли. Вот и приходится забираться на него и садиться на корточки.
10 апреля, Манила
Мне нравится наша прачка Сесилия, но в то же время я очень переживаю, что пользуюсь живым человеком как стиральной машиной. Она стирает все вручную в раковине для стирки, а потом еще и гладит — в такую-то жару. Мытье посуды тоже на ней. Мне даже стыдно класть грязную одежду в корзину. Я рассказала об этом соседке, а та ответила, что Сесилия рада была найти работу в хорошей семье и что это место ей очень нужно. Если переводить песо в доллары, она получает около пятидесяти пяти долларов в месяц плюс бесплатное проживание и питание. Здесь бытовой прибор и то больше стоит.
12 апреля, Балер
Сижу в помещении школы на мешках с песком и жду, когда начнут снимать большую сцену... Со стороны моря должны прилететь восемь вертолетов, разбомбить два дома и несколько пальм... Потом они должны развернуться, разбомбить еще пару домов, снова пролететь и взорвать четыре дома и несколько лодок на пляже. Рабочие отдела комбинированных съемок уже подожгли пару хижин по периметру съемочной площадки. Чтобы черный дым непрерывно поднимался в небо, они подбрасывают в огонь резиновые шины. Вертолеты пока что заправляются.
По радио в это время передают все, что происходит в пяти километрах от нас: «Двигатели запущены. Вертолеты уже в воздухе».
Позднее
И глазом моргнуть не успели, как сцена началась. Перед нами заметались актеры массовки, взлетели на воздух два дома, и вспыхнуло пламя. Дым несло прямо на нас. Мне пришлось прекратить мою съемку. Я передвинула штатив с камерой и, когда попыталась его выровнять, повернула ручку не в ту сторону, и она отвалилась. Я снова начала снимать только тогда, когда хижины в левой части деревни уже были охвачены огнем. На площадке было так шумно, что я не услышала, как в камере кончилась пленка. Даже не знаю, сколько я пропустила. Потом я наконец сменила кассету и сняла еще несколько кадров полыхающего дома возле моста. Дым был такой густой, что мне начало жечь глаза и нос, ничего разглядеть было невозможно, поэтому пришлось выключить камеру. Вокруг много кричали. Огонь перекинулся на покрасочный цех и на хранилище реквизита и каскадерского снаряжения. Выделенная мне техника для съемки была там же. Я побежала к хранилищу и на пороге увидела три моих чехла от кинокамер, полностью расплавившихся. Порывы ветра перекинули пламя через дорогу. Когда начали взрываться банки с краской, прибежали люди с пожарным шлангом. Потом члены съемочной группы еще долго бродили в дыму в поисках своего оборудования. Больше всего не повезло каскадерам. Им придется возвращаться в Лос-Анджелес: расплавились специально изготовленные для них асбестовые защитные костюмы. Ущерб от пожара оценивают в сумму от тридцати до пятидесяти тысяч долларов. Все подумали, что я плачу, потому что сожгла аппаратуру, и Фрэнсис разозлился на меня из-за этого. На самом деле слезы текли из-за дыма.
20 июня, в 19:00, в Московской школе кино пройдет показ документального фильма Элинор Копполы «Апокалипсис кинематографиста». Перед показом главный редактор журнала «Искусство кино» Станислав Дединский и куратор программы «Практическая кинокритика» в МШК Всеволод Коршунов представят книгу Элинор Копполы.
Свежие комментарии