«Я устал, я ухожу», — сообщает пяти великовозрастным отпрыскам 250-летний Аугусто Пиночет (Хайме Вадель), бывший диктатор и действующий вампир. Точнее, порядок действий в обращениях другой: сначала «ухожу» и кровосос, потом — «устал» и деспот. Урожденный Клод Пинош, он застал Французскую революцию, лизал гильотину, которой казнили Марию-Антуанетту, а её голову хранит до сих пор, как память о прекрасной упохе закатившейся монархии.
Венецианская критика ставила Ларраину на вид определенную прямолинейность, чуть ли не плакатность, хотя черно-белый «Граф» пестрит оттенками, полутонами и перепадами настроений. В нем есть как нотки хоррора, так и моменты одухотворения — вроде по-шагаловки парящей Кармен, на миг разгоняющей тучи над вечно пасмурной обителью вампира. «Носферату» здесь встречает «Страсти Жанны д’Арк» — и в этой симфонии духовного ужаса, черпающей силы из поэтики 1920-х, образы Дрейера с Мурнау умножены калейдоскопом магического реализма и ненасытностью режимов Латинской Америки.
[Впрочем, не только этого континента. >>]Впрочем, не только этого континента: рассказчицей и — спойлер! — матерью Графа оказывается Маргарет Тэтчер (Стелла Гонет), реально заступавшаяся за чилийскую хунту; здесь она еще одна уроженка Франции, познавшая прелести вечной жизни после скоротечного рабского существования.
В финале — разумеется, цветном и теплом — Пабло Ларраин предостерегает от веры, что темные времена остались позади. Как бы ни казалось, что нарциссичные кровососы-диктаторы, загнанные в угол, выскабливают из окружения последние соки, нельзя исключать их перерождение — буквальное или фигуральное. Подобных Графу не волнуют тягучие тысячелетия и прекрасные мгновения, запутанность коррупционных схем или выжженное поле наследия: сама смерть для них немыслима, а потому — должна происходить с другими. Есть не с большевиками, так с судьями Гааги или левеющей чилийской молодежью. Пока не кончатся люди — еда всегда найдется.
Свежие комментарии